Дым осенних костров

Летэр Линда

— Этот совет был длинен, как рог единорога, — пожаловался Кейрон, когда оба эльнора поцеловали руку Фенрейи. Придворный менестрель находился при таких собраниях для услаждения слуха советников в перерывах между напряженными совещаниями, но в этот раз про него вскоре забыли.

— Я бы с радостью присутствовала там вместо тебя. — Фенрейя повернулась к Налю. — Скоро будет готов мой меч?

— Приходи в будущий эйдирлад. Впрочем, если желаешь внести последние штрихи в оформление деталей, аэллад лучше.

— Почему так долго?

—

Пришел заказ набора кинжалов для принца Регинна.

— А что случилось со старым мечом? — поинтересовался Кейрон.

Фенрейя и Наль переглянулись. Девушка чуть заметно повела бровью.

— Он застрял в скале во время схватки с троллем, — улыбнулся Наль.

Менестрель округлил глаза:

— И до сих пор вы не посвятили меня в это приключение? Я воспою его в балладе!

— Красноречие мое более было занято королевским советом.

— Не подавись ядом, когда будешь препираться с лордом Кетельросом о пользе запрещенного оружия, семиродный кузен.

Кейрон намекал на прозвище, перешедшее Налю от Лонангара. Первый голос Исналора умел певуче растягивать слова так, что и любая брань прозвучала бы из его уст как глоток медового вина. Фенрейя склонила голову набок:

— Обычно менестрели чутки, утонченны и кротки, как лань. Ты же напоминаешь норовистого бодливого оленя.

Кейрон обаятельно улыбнулся:

— Зато глаза у меня чисто ланьи.

Она прищурилась, оценивающе разглядывая его; тонкие губы тронула жесткая усмешка.

— Или оленьи. Летом.

Менестрель изысканно поклонился ей и проводил уходящую по коридору девушку взглядом.

У нижнего края парадной лестницы Наль остановился, чувствуя, как лицо невольно озаряет тихий восторг. Амаранта оставила подругу деликатно рассматривать статую в мраморной нише и подбежала к нему, протягивая руки. Он поцеловал обе ее руки и прижал к своей груди.

— Когда мы отправимся к лучшему человеческому двору, то возьмем Бейтирин с собой? — прощебетала девушка.

— У людей все может смениться внезапно, как сход лавины. Я предпочел бы пока сосредоточиться на защите Исналора.

Она на мгновение поникла.

— Ведь ты не желаешь оставить Исналор прямо сейчас? — он недоуменно поднял бровь.

— Нет, мой зимний день. Но я желаю знать, что мы будем в безопасности. Дурные сны продолжают мучить меня; я не узнаю своих рук, так они изуродованы тяжким трудом!

— А мои в крови. За тебя и меня, за наши Дома, Его Величество и Исналор. Или это пустое для тебя?

Амаранта потрясенно замолчала, заглядывая ему в лицо. Давно уже не рассказывал Наль ей о своих кошмарах, но она мгновенно поняла все.

— Прости меня, — прошептала она наконец. — Прости, мой зимний день. Отвага твоя удерживает нас над краем обрыва.

Он успокаивающе сжал ее ладони.

— Я держу тебя крепко. Ты никогда не упадешь.

23. Пир во время чумы

До отъезда дозорного отряда командира Нальдерона оставались последние минуты.

Среди всадников-аристократов во дворе замка его не было. Затянулось в пустом выхоложенном зале Лаэльнэторна прощание с невестой. Она гладила его по лицу, а он ловил ее руки и покрывал их нежными поцелуями. В окна хлестал упругий осенний ливень.

— Ты дрожишь, — прошептал он, пытаясь согреть хрупкие пальцы своим дыханием.

— Мне страшно, Наль.

— Никому не позволю я причинить тебе зло.

— Во всяком случае, пока ты жив, — вырвалось у нее.

Он недоуменно поднял на нее глаза.

— Война не заканчивается, Нальдерон! Что за дело, как называть ее, когда вновь и вновь воины уходят, чтобы поднять оружие, и не ведают, вернутся ли назад?

— Я вернусь.

— Время наше истекает. Ты ли можешь продлить его?

— Война в мире началась с сотворением ангельских ликов, а прекратится лишь с кончиной мира и Возвращением Света…

Амаранта выдернула руки и отступила.

— Что если прежде мир закончится для нас?! Скоро Королевства падут, Наль! Если мы останемся в живых и не будем порабощены, то обречены скитаться по Мидгарду, прячась, в нищете и бессилии доживая свой век! Сколько еще хвостатых звезд потребуется, чтобы убедить тебя в этом? — Уши ее заалели, по шекам разлился слабый румянец. — Что скажешь, лорд оружейник, достаточно в королевских хранилищах запретного оружия, чтобы остановить людей с их мушкетами и ядрами, когда они придут под наши стены? Готовы воины эльнарай убивать людей, а потом все равно пасть под натиском этой сокрушительной силы?!

— Ты не доверяешь мне? — Наль был потрясен. — Полагаешь, я не смогу защитить тебя, а воины наши падут?..

— Ты не всесилен, Нальдерон! — вскрикнула Амаранта, притопнув ногой. — Ты замечательный, редкостно талантливый командир, но ты не всесилен и не бессмертен! И сколько бы ты ни махал мечом, в конечном итоге ничего не изменится!

Какое-то время он смотрел на нее, словно не веря своим глазам, а потом молча развернулся и вышел. Амаранта несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, сжимая кулаки, и подбежала к окну. Она видела, как внизу во дворе он вскочил на коня, все также, не говоря ни слова, стиснул коленями его бока и метнулся за ворота, а за ним последовало его войско.

* * *

В любом походе командир является для своих воинов прямым представителем короля, олицетворением высшей судебной и исполнительной власти и отцом, невзирая на любую разницу в возрасте. Каждый раз, оглядываясь назад, Наль отмечал, сколь простым и беззаботным являлся его путь совсем недавно. Все они были боевыми товарищами. Он шел с ними плечом к плечу и воевал бок о бок. Теперь на него смотрели три сотни внимательных, преданных глаз. Они обязаны были исполнять его приказы. Он мог послать их на смерть. И нечасто, но такое случалось.