Дым осенних костров
Шрифт:
— Но здесь ты в наибольшей безопасности. Желаешь поехать со мной?
Она неуверенно кивнула. Наль бегло оглянулся и вывел ее в коридор. За выступом статуи в сумраке он успел заметить кронпринца Ранальва в блистательном белоснежном наряде и Алуина, чей вид из-за обилия украшений граничил с вульгарностью. Старший брат за что-то тихо и сдержанно отчитывал младшего. Увидев, что они не одни, Ранальв отвел Алуина назад в зал. Пройдя в противоположную сторону, Наль увлек невесту в одну из мраморных ниш. Амаранта смотрела на него с немым ожиданием. Он сжал обе ее ладони в своих. Склонившись совсем близко, заглянул в глаза. Отрывистые,
— Отец твой не отпустит тебя с нами.
— Он не решает за меня. — Тонкие пальцы Амаранты впились в его плечи. Наль почувствовал, как ногти ее врезаются в кожу. — Здесь нас ничего не ждет; только нужда и разорение. Давай сбежим, Наль, найдем самый достойный человеческий двор и останемся при нем! — Глаза ее лихорадочно зажглись. — Мы будем под защитой влиятельного и мудрого монарха, нами будут восхищаться, нам будут покровительствовать!
— Без разведки? Ты будешь в большой опасности при любом дворе! Ведь я рассказывал тебе…
— Главное — уйти! Все можно разведать в пути по Мидгарду.
— Оставить Исналор? А как же все наши?
Она судорожно вздохнула и закрыла глаза. Обреченный страх сквозил во всем ее существе. Сердце Наля разрывалось при виде страданий невесты, и слова не помогали. Он почти готов был остаться, но он давал присягу. Первоочередной долг талантливого командира и воина — служение королевству.
Час до отправления. Амаранта не сдвинулась с места, чтобы успеть собраться в поход, только умоляла не расставаться. Да и куда поедет она, хрупкая и нежная, как цветущая яблоневая ветвь, прекрасная, как первый луч солнца на снегу? Сутками трястись в седле в метель и в дождь, спать на тонкой подстилке в походном шатре? Ощущать над собой призрак чудовищной угрозы, слушая звон оружия и боевые крики, когда большая часть отряда бьется насмерть, проводить редкие спокойные ночи над стонущими ранеными? Ему ничего не оставалось, как целовать ее, пока она не успокоится.
24. Особенный день
Обед в доме Нернфрезов подошел к концу, и гости начали покидать главный зал. Несколькими часами ранее дозорный отряд во главе со златокудрым командиром въехал в городские ворота в неделю перед кейол саэллоном. Сегодня был особенный день. Налю, после таверны «Хрустальный Кубок» и беседы с друзьями побывавшему уже у себя, пережившему радость встречи с семьей и наспех отведавшему домашних угощений, показалось, что прошла целая вечность, прежде чем влюбленные смогли остаться наедине.
Они помолвились вскоре после совершеннолетия, когда оба прошли испытание на зрелость и вступили в права взрослых граждан. Она из семьи придворного советника Первого Дома, он сын королевского оружейника, унаследовавший от своего отца жалованный тому посмертно статус лорда Второго Дома. Оба были амбициозны, полны ожиданий и решимости. Некоторые придворные отмечали, что он слишком пошел в отца, как в достоинствах, так и в недостатках — дерзок, самоуверен, второй Ядовитый Цветок; и что она своенравна, горда и избалована. Но кто лучше Наля знал ее истинное, ему одному открывшееся сердце? Губы Амаранты, способные так упрямо сжиматься, обворожительно смеялись ему, нежные и прекрасные, как бутоны диких роз, сладкие, как розовое вино с медом, а прохладный голос согревал в самый трескучий мороз. Зимним Утром Исналора звали ее эльнарай.
Последние слуги вышли вслед за гостями и хозяевами. Их шаги и голоса
— До чего красивая пара! — говорили эльнарай. — Чисто зимний день и зимнее утро, да еще одногодки! Когда они войдут рука об руку на брачный пир, самоцветы убранства померкнут от их красоты!
Помолвка состоялась в конце лета, в саду дома Фрозенблейдов, среди цветущих кустарников диких роз и наливающихся плодами яблонь, в кругу близких и друзей. Они были совсем юны, но уже многое перенесли, разделили радости и горести. Чувства их были крепки, а намерения тверды.
То было двадцать одну зиму назад.
Не разжимая рук, Наль склонился к Амаранте и, прижавшись к ее лбу своим, закрыл глаза. Четыре луны не стояли они вот так вместе, думал он, чувствуя, как распространяется тепло в груди, по губам, по кончикам пальцев. Слова сейчас и правда ни к чему. Он нашел губами ее губы, сплетая ее пальцы со своими, и его не волновало, если увидят слуги, или даже в зал вернется лорд Нернфрез. В конце концов, после разлуки жених имеет право поцеловать невесту. Та молча потянула его за руку к боковой двери зала. Вдохнув ворвавшийся в помещение запах усыпанного первыми осенними листьями сада, Наль вышел на просторный балкон и оперся о каменные перила, любуясь цветущими кустами поздних роз и плодовыми деревьями. Он так соскучился по дому.
Однако Амаранта не встала рядом, осталась за его спиной.
— Нальдерон, — проговорила она подавленно. — Ты должен знать, немедленно… Принц Алуин сделал мне предложение… и я намерена принять его.
Юноша обернулся удивленно, не совсем еще понимая смысл сказанных слов.
— Предложение?..
— Руки и сердца, Наль!
В синих глазах вспыхнуло изумление, недоверие, недоумение. Какое-то время казалось, что он готов рассмеяться нелепой шутке, но улыбка так и не тронула побелевших губ. Прекрасное тонкое лицо Амаранты окаменело, испуганное, но решительное. Наль медленно приблизился. Сдвинув брови, все еще не веря, он искал в ее лице, в глазах ответ на немой вопрос.
«Ты лжешь», — потрясенно говорил его взгляд. «Разве могу я?», — отвечали беспокойно блестящие глаза невесты.
Амаранта бросила короткий взгляд на свои стиснутые руки.
— Мне больно сообщать об этом, но решение принято, и ничто уже не изменит его. — Голос девушки оборвался. Она продолжала почти скороговоркой, словно желая поскорее освободиться от заранее заготовленного тягостного признания. — Ты столько зим пропадал в своих походах… Без тебя встречала я схождение снегов и провожала увядающие цветы…
Его ноздри опасно затрепетали.
— Я защищал Исналор от вторжений, — медленно и глухо проговорил он, не узнавая собственного голоса. — Наш дом, мой и твой, и нашего будущего ребенка. Так поступают все, кто не живет тяжелым ежедневным трудом или легкостью высших привилегий. Ужели я умер для тебя, что ты смогла посмотреть на другого?
— Ты мог уходить немного реже…
— Так и намерен был поступить я после свадьбы! Тебе это было известно!
— Очень жаль… но ты опоздал, Наль. Нашелся тот, кто ставил меня впереди карьеры…