Её Сиятельство Графиня

Вериор Лика

Безруков вдруг откашлялся, приосанился — его конь переступил с ноги на ногу, потревоженный движением хозяина.

— Ваше сиятельство, позвольте пригласить вас на предстоящий бал? Я хотел бы быть вашим сопровождающим.

Ну ничего себе! И ради этого он столько выжидал? Неужели это Илья смутил вечно невозмутимого Виктора Викторовича?

— Прошу меня простить, но на это мероприятие меня сопроводит Илья Егорыч. Возможно, в следующий раз?..

— Что же, я сам виноват, — улыбнулся Безруков. — Мне стоило быть расторопнее, не так ли? Буду рад встретиться

с вами на балу. Танец, я полагаю, вы мне не подарите? — он прекрасно знал ответ, но беззастенчиво заигрывал, отчего мне захотелось немножко его побить. Ещё не хватало, чтобы Илья подумал, что у меня табуны ухажёров, которым я раздаю авансы — тут же пожалуется отцу и братьям!

— Уж в этом, могу вас заверить, изменений не предвидится.

Безруков широченно улыбнулся, словно я ему и не отказала вовсе, снова поклонился.

— Тогда позвольте вас оставить, не думаю, что моя компания будет к месту.

— Ну что вы… — проговорила сугубо из вежливости.

— Был рад знакомству, Илья Егорыч.

— Взаимно, — сухо бросил Илья и, стоило Безрукову отъехать на немного, многозначительно на меня посмотрел.

— Что? — невольно сжала поводья.

— Один из кандидатов на твою руку? Позволь заметить — для тебя этот тип излишне… лощённый.

— Едва ли на мою руку есть кандидаты, — отмахнулась. — Виктор Викторович любит пошутить в неудобный момент. И не смотри на его франтоватый вид — он человек слова и просто хороший мужчина.

— То есть ты его вполне хорошо знаешь? — не отступал брат.

— Довольно, — не стала скрывать. — Он один из моих первых знакомых в Петербурге. Но повторюсь — между нами ничего, кроме дружеских отношений.

— То есть — уже дружеских? Не деловых?

— Илья! — взвыла, в ответ получила лишь хохот.

— Да ладно тебе! — он чуть сжал бока коня, приказывая идти. — Я просто издеваюсь. Но касательно кандидатов… Не думаю, что их прям-таки и «нет». И я, как хороший брат, просто обязан составить по поводу каждого мнение.

— Как же… — буркнула.

— Не отнекивайся. Ты молода, очаровательна, загадочна — определённо гуляешь по фантазиям местной знати. А состояние делает тебя ещё более завидной невестой. Да и пора бы обзавестись настоящим, — он выделил это слово, — супругом.

— А сам-то! Уже двадцать пять, а всё в чабанах.

— Не сомневайся — женюсь, только вот жену не тут буду искать, — улыбнулся. — Мне это всё — слишком далёко.

— Хруст французских булок и декламирование пошловатых стихов?

— И это. Да и в целом — местный искусственный лоск. Мне претит мысль, что жизнь придётся разделить с очередной светской холодной клушей.

— При дворе немало и достойных дам.

— Но едва ли хоть одна из них всё ради меня бросит, а особенно — общество.

Грустно улыбнулась. Действительно, в этом мы с Ильёй похожи — я тоже хотела бы быть с тем, кто бросит ради меня всё. К сожалению, дождаться от мужчины подобной отдачи в разы сложнее, чем от женщины.

— Ещё встретишь судьбу, — проговорила только. — Каждой твари — по паре.

— Ну спасибо, — расхохотался Илья и рванул

вперёд, да так, что грязь из-под копыт его коня забрызгала меня с ног до головы.

— Ах ты!.. — я поспешила следом.

* * *

Впервые за долгое время я ощущала себя окрылённой. Бал по случаю дня рождения императора уже не виделся наказанием, а скорее шансом наладить новые отношения и побеседовать с нужными людьми.

Брат ещё не был готов, потому решила подождать его на кухне, выпить чаю, не дёргая излишне слуг. Конечно, собственноручно наливать себе чай не пришлось, и всё же обошлось без лишних тарелок и хождений, тёплая чашка сразу оказалась у меня в руках, а Люба быстренько ушла обратно к печи — готовить ужин.

— Ой, ваша светлость! Вот вы где! — Дуся вошла вместе с Тихоном. Старик глянул на меня коротко и опустил голову, поздоровался, но голос его был слабее обычного. Пригляделась — вроде здоров, но чем-то опечален.

— Ты зачем-то искала меня?

— Вот-с! — она вытащила письмо. — Их благородие просили-с передать. От его сиятельства Егор Палыча.

Плечи Тихона отчего-то затряслись.

Захотелось поскорее прочитать письмо, но…

— Дусь, будь добра, отнеси это ко мне в комнату, убери в секретер, где тетрадь моя лежит. Очень важно, чтобы оно никуда не потерялось, хорошо?

— Конечно, ваше сиятельство! — воодушевилась Дуся, спрятала письмо в карман и побежала из кухни. А Тихон, стоило ей выйти, вовсе всхлипнул.

— Ну чего ты? — подскочила к нему. — Мой старый добрый друг, кто посмел тебя обидеть?

Я постаралась заглянуть ему в лицо, но он так и не поднял головы. Плакал, уже молча, и по его морщинистым щекам текли крупный слёзы, каждая — словно в самое сердце.

— Тихон! — потянула его к столу, усадила, сама же присела, заглядывая в глаза. — Что же случилось? Расскажи мне!

Стало дурно — никогда ещё я не видела его плачущим. А ведь как давно я проводила время со своими стариками! Не спрашивала о них вовсе, забросила со своими проблемами! Какая я неблагодарная…

— Ничего, ваше сиятельство, — покачал Тихон головой, вытащил из нагрудного кармана большой — словно полотно — платок и вытер слёзы. — Ничего…

— Тихон, душа моя, мой добрый учитель, ты же мне совсем как дедушка, — погладила по плечам, а затем положила голову ему на колени.

— Ну что вы, ваше сиятельство, — он попытался меня поднять, но что его слабые руки? Я вцепилась, обняв.

— Расскажи!

— Это всё мои глупости… — он вздохнул. Я подняла на него голову выжидательно. — Постарел я, ваше сиятельство…

— И оттого слёзы льёшь? Да ты ведь ещё ого-го! Любому фору дашь!

— И потому вы меня больше не привечаете…

— Не привечаю? — возмутилась. — Да кто же наговорил тебе подобные глупости!

— Никто, ваше сиятельство, я сам всё вижу. Кому угодно поручения даёте, а я вам больше не нужен, не справляюсь.

— Ну что за вздор! — от негодования я слегка хлопнула его по ноге, но тут же погладила. — Лучше тебя никто и ни с каким делом не справится!