Её Сиятельство Графиня

Вериор Лика

Илья знал подобное поведение — он наблюдал его не раз. Поведение влюблённой женщины при упоминании предмета её воздыханий. Он много путешествовал, видел разные традиции, разное воспитание и менталитет, но именно это в женщинах оставалось неизменным — влюблённые, они выглядели совершенно по-другому.

Случившемуся открытию Илья был далеко не рад. Конечно, он понимал, что всякой женщине следует завести семью — как и всякому мужчине, но почему его сестре?.. Да, мысли вздорные, даже абсурдные… И всё же… Определённо, он не желал Лизе брак, начатый с любви. Любовь затмевает разум, а супруга следует выбирать расчетливо, с полагающейся всякой женщине долей

меркантильности и даже цинизма. Разум выберет хорошую кандидатуру, а сердце — со временем полюбит. Такие браки крепче и в них меньше боли. Илья не хотел для Лизы страданий.

И всё же у Господа были иные планы. Он уже определил для Лизы разбитое сердце, слёзы, и Илье оставалось смириться, только со стороны наблюдая, как сестра проходит выпавшее на её долю испытание.

Впрочем, Илье не казалось, что Лиза его проходит. Ему виделось как раз обратное и определённо — в его представлении — ей требовалась помощь. За воздыхателями сестры Илья следил пристально. Кто же тот самый, из-за которого она плачет по ночам?

Безруков вызвал у него не то, что удивление — изумление! Илья даже на секунду поверил, что этот лощёный юнец — выбор Лизы! Лизы, которая верхом рассекала по кавказским лесам с горским кинжалом наперевес! Лизы, которая терпеть не могла вычурность, жеманность, надушенность! И этот?..

Не он. Сказать, что эта данность позволила Илье немного выдохнуть — ничего не сказать. Он успел представить все те проблемы, которые могут возникнуть, будь у Лизы с Безруковым отношения. Кому-то столь слабому, ненадёжному, манерному…

Илья так и ждал неподалёку, когда Лиза, отказав Безрукову, убежала. Несостоявшийся жених, впрочем, быстро взял себя в руки, отчего Илья невольно почувствовал к нему уважение.

— Прошу простить за этот инцидент, — Безруков сам подошёл к нему. — Полагаю, вы всё слышали. Надеюсь, вы не будете против нашего дальнейшего с Лизаветой Владимировной общения? Как видите, во мне она не заинтересована.

— Кого она должна «забыть»? — Илья выцепил из всего услышанного самое неясное.

— Это не то, что стоит обсуждать мужчинам. Оставим даме её личное.

Илья прищурился. Виктор Викторович Безруков в этот момент не показался ему изнеженным хлыщом — нет, отнюдь — молодым мужчиной, стойко переживающим собственную драму. Взгляд его, обычно излишне весёлый, сейчас больше походил на спокойный омут — Илье даже стало неловко от сложившихся ассоциаций. Он словно бы засмотрелся на мужчину, но мог себя оправдать: как разительны были перемены — завораживающе!

— Разрешите спросить вас об услуге? — не дожидаясь ответа, Безруков протянул Илье шкатулку. — Передадите ей?

— Нет. Она всё равно не примет — даже не пытайтесь. Принимать подарки — не в её характере.

Безруков поджал губы, словно бы хотел что-то сказать, но сдержался. Убрал шкатулку обратно в карман.

— Что же… Тогда благодарю. Надеюсь на скорую встречу, Илья Егорович.

Безруков рвано откланялся и ушёл. Илья же поспешил за сестрой.

Нашёл он её в экипаже — заплаканную донельзя. Бедняжка, кажется, едва дышала, но усиленно делала вид, что всё в порядке.

— Ты из-за Безрукова? — Илья сел напротив.

— Нет.

Он задумчиво помолчал. Спросить или не стоит? И всё же мысли о таинственной любви сестры нервируют, а потому:

— О ком ты «забудешь»?

— Я не хочу об этом говорить.

М-да, ситуация лучше не стала. Всё настолько плохо? Что же за загадочный господин так вероломно топчет сердце его сестры? Написать отцу? Или всё же

выпытать у Безрукова? Кроме этого чудака с малиновым шарфом у Ильи в Петербурге не было знакомых. Спрашивать Тихона или Дарью — тревожить старческие сердца. Но и собирать досужие сплетни совсем не хотелось, как и выпытывать у сестры. Всё же это совсем не то, что девушка может обсудить с братом…

Долго ответа искать не пришлось. На приёме у Толстого один подозрительный тип — очевидно военный — не спускал с Лизы глаз. Илья буквально чувствовал напряжение незнакомца, стоило кому-то подойти к столику молодой графини. Если же кто-то задерживался у стола излишне — незнакомец подсылал к ней то слугу с напитками, то Льва Николаевича, то ещё кого.

— Кто это? — спросил Илья у внезапно обнаруженного в Петербурге знакомого. Огюз бей, бывший когда-то в русском плену турецкий князь, казался чем-то инородным на этом собрании. Впрочем, всё объяснялось тем, что хозяин вечера — Лев Николаевич, в своё время выступивший посредником по обмену Огюз бея, воевавшего за горцев, на десяток русских солдат. Огюз бей, к слову, сторону не поменял, но княжеский титул делал его более желанным гостем столицы, нежели если бы он был рядовым солдатом, среди других присланным османами на помощь горцам. В общем, статус и деньги решали, и враг стал для русских просто оппонентом.

— Который?

— С кислой физиономией и взглядом, прилипшим к моей сестре.

— Ах, этот… — Огюз бей хохотнул. — У тебя прямо-таки дым из ушей, аби [брат].

— Так кто он?

— Ты о нём наслышан, — турок стал серьёзнее. — Князь Воронцов, сын бывшего наместника на Кавказе.

— Чёрт бы его побрал! — в сердцах проговорил Илья. — И что ему надо от Лизы?

— Ты до сплетен, вижу, совсем не охоч?

— А ты охоч?

— До таких — изрядно, — Огюз бей понизил голос. — Поговаривают, пока твоя Лиза ещё не овдовела, между этими двумя искры летали. Постой закипать! Всё описывают как крайне высокие отношения, в дурном их не обвиняют, но князь, очевидно, в Лизу влюблён, а она, вероятно, ему отказала, отчего он и уехал из Петербурга. На Кавказе получил ранение и был вынужден вернуться. А Лиза всё — свободна. Всем интересно, как дальше будут разворачиваться события — «смогут ли два израненных сердца быть вместе»? Это, к слову, из местного фельетона. Занимательное чтиво, скажу тебе, можно понабраться новых русских слов.

— То есть из-за этого… Лиза тут — как цирковая обезьянка?

— Скорее всемилюбимая героиня романа. Мне и самому интересно, что же там дальше?

— Издеваешься? Представь своих сестёр на её месте.

— На моё счастье, подобная ситуация с ними невозможна. А ты будь спокойнее, аби, Лиза — давно уже взрослая, вдова, а если ты боишься позора — она точно не из тех, кто позволит лишнее.

— Я боюсь за неё! Она может быть счастлива, а вместо этого… Стоит разобраться с этим князем!

— Пока нет повода, Ильяс. Не стоит разжигать конфликт из ничего. Быть может — этим двоим суждено быть вместе?

— Мы сами создаём причины, не ты ли это говорил?

— Ну, если ты убьёшь возлюбленного сестры — едва ли это будет ей на пользу.

Илья ничего не ответил. К ним подошёл Толстой, словно почувствовал — в этой части зала сменились настроения. Он тут же отвлёк собеседников разговором о возможной поездке в Турцию, желая разделить её и с Мирюхиным, и с Огюз беем. Тем временем князь сам подошёл к Лизе, и Илья собрался было к ним, но Лев Николаевич удержал его за локоть.