Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969
Шрифт:
Желание Габриэль встретить мужчину, который ее полюбит (чего не происходит), становится важным мотивом повествования наряду с писательством. Она влюбляется в одного из своих двоюродных братьев, только чтобы узнать, что он влюблен в другую. Затем она зацикливается на художнике, которого никогда не встречала, и в течение многих лет лелеет тайную, безответную страсть к нему. Она переживает периоды депрессии и апатии. Рейтер пишет, что в возрасте двадцати трех лет «была потрясена пустотой своего будущего» 14 . Ее реакция на замужество и материнство двоюродной сестры такова: «Боже мой! Я пожертвовала бы всеми романами в мире и, конечно, своими собственными настоящими и будущими работами, ради одного из этих очаровательных младенцев» 15 . Через два года после публикации «Из хорошей семьи» Рейтер родила дочь, став матерью-одиночкой, но она не упоминает этого в автобиографии.
14
Ibid. S. 351.
15
Ibid. S. 365.
Как женщине, Рейтер было трудно попасть в писательские круги. Она
16
Ibid. S. 412.
Женская судьба Рейтер предвосхищает судьбы некоторых гораздо более молодых женщин, публиковавших свои истории после Второй мировой войны: Леоноры Эйлс и Симоны де Бовуар. Во всех трех случаях потеря семейного состояния заставляет изначально обеспеченную девушку из среднего класса думать о том, как заработать на жизнь. В случае Рейтер ее зажиточная семья со слугами и гувернантками вдруг обеднела. Но вслед за мыслью о том, что смерть отца сделала их бедняками, в начале «Книги девушки» присутствует озарение, когда Рейтер понимает, что ее призвание – писать:
По правде говоря, я бы не стала писать маленькие рассказы для молодежи, я бы писала совершенно другое. Я знала, что с этого момента ни несчастья, ни напряженные годы ученичества никогда не лишат меня этого знания, этой восхитительной уверенности в профессии, для которой я была создана… Это знание обрушилось на меня как внезапное чудесное озарение, которое, образно говоря, омыло мою душу радужным сиянием и подняло ее из пытавшихся окутать ее черных туч забот в небесную атмосферу легкости, храбрости и божественного огня… 17
17
Ibid. S. 193.
Еще до этого момента Рейтер вплетает в повествование сюжет, связанный с писательством. При рождении ей было предсказано, что она будет писать книги, а люди время от времени хвалят ее дар рассказчицы.
Сочинение Рейтер очень откровенно описывает ее эмоции, особенно в эпизоде о безответной любви. Впоследствии психологический конфликт в жизни буржуазной женщины стал темой романов, принесших Рейтер известность. Ей было немного больше тридцати, когда она осознала, что должна писать о страданиях таких женщин: «И вдруг я поняла, зачем существую – рассказать о безмолвных переживаниях девушек и женщин» 18 . Она прилагает все усилия, чтобы прояснить, что ее первый успешный роман «Из хорошей семьи» не является собственным жизнеописанием, потому что, как она пишет, сама она выросла в более благоприятных условиях, чем ее типичная современница. Она настаивает на том, что ее собственная история – это история развития творца. Таким образом, она дистанцируется от своей героини, которая влюбилась не в того мужчину, затем за отсутствием приданого не смогла выйти замуж и, не сумев принять двойственность положения, отреклась от своей последней романтической привязанности и в итоге сошла с ума. Тем не менее Рейтер говорит читателям, что страдала так же, как и ее героиня, чем повышает достоверность своих романов. При этом то общественное признание, которая она получила за откровения о женской психике в подобных романах, позволило ей говорить откровеннее и о самой себе. Ее личные невзгоды и страдания ее героинь подтверждают истинность друг друга.
18
Ibid. S. 432.
Прямо в лицо
Несмотря на относительно небольшое количество страниц, которые автор посвящает детству (примерно одна шестая часть книги охватывает ее жизнь в возрасте от четырех до десяти, еще одна шестая – с десяти до тринадцати лет), заслуживает упоминания книга Гертруды Бизли «Мои первые тридцать лет» (1925), потому что она стала безусловным вестником грядущих событий. Едва ли можно понять, как женщина, выросшая в нищете в техасском Библейском поясе * , могла в начале 1925 года опубликовать такие сердитые, необычайно откровенные, очерняющие семью, пропитанные сексом воспоминания. С первого предложения Бизли, которой на момент написания было около тридцати лет, хочет шокировать читателя. Ее первое воспоминание: ей около четырех лет, и ее старшие братья держат ее, пока один из них пытается вступить с ней в половую связь. Нигде в книге она не находит хороших слов о своем опыте взросления в необразованной семье из тринадцати детей в сельской местности Техаса.
*
Библейский пояс – регион США, приходящийся в основном на южные штаты, где основным элементом культуры является протестантизм евангелистского толка. – Примеч. пер.
Она пишет о пьянстве и жестокости своего отца, о жалобах и подозрениях матери, об их разводе и о глупости и грубости всей ее семьи. Она постоянно говорит, что с ранних лет ей было очень стыдно за них – хоть она и жалела свою мать. Гертруда пыталась ей помочь, соглашаясь, что жизнь была с ней несправедлива. Как будто всего сказанного о семье недостаточно, чтобы шокировать, Бизли подробно останавливается на непристойностях, включая инцест и скотоложество, которыми занимались ее братья и сестры. Иногда она делает паузу, чтобы отметить собственную сексуальную реакцию на то или иное слово или действие. Ее темы – секс, страх и стыд. Такое разоблачение, такое излияние и прежде всего такой акцент на сексуальность появляется в череде женских автобиографических сочинений о детстве как гром среди ясного неба. Одним из тех, кто повлиял на творчество Бизли, был сексолог Хэвлок Эллис. Писательница упоминает его в тексте, а Берт Алмон, который тщательно исследовал «случай» Бизли, обнаружил, что Эллис читал ее рукопись и предложил
19
Almon B. This Stubborn Self: Texas Autobiographies. Fort Worth, 2002. P. 113.
Бизли, женщина, «сделавшая себя сама», изо всех сил пыталась вырваться из бесперспективного техасского окружения, чтобы стать высокообразованной убежденной социалисткой и, более того, феминисткой. Она получила степень бакалавра в Симмонс-колледже и степень магистра в Чикагском университете. Умная и жаждущая знаний, в семнадцать лет она сильно увлеклась идеями социализма, прежде всего потому, что социализм призывал обеспечить права женщин. Она была в восторге от Маргарет Сэнгер и Эммы Гольдман и организовывала встречи для Женской партии * в Чикаго в 1916 году. Она упоминает, что читала Бертрана Рассела, который помог ей, когда она уехала в Англию, и Уильяма Джеймса. После работы в качестве школьного учителя она уехала за рубеж. Ее книга, как и ее жизнь, закончилась плохо. Скотленд-Ярд конфисковал тираж ее книги из-за непристойного содержания, поэтому сочинение было запрещено к распространению в Англии. Таможня США конфисковала столько копий, отправленных в Соединенные Штаты, сколько смогла найти. Считается, что книгу смогли прочитать очень немногие, поскольку она была опубликована тиражом всего в 500 экземпляров, и большинство из них были уничтожены. Что касается самой Бизли, то письма, написанные ею в 1927 году, свидетельствуют о психической неустойчивости 20 , вероятно, паранойе. Впоследствии она исчезла. Только в 2008 году исследователи выяснили, что Бизли была помещена в психиатрическую лечебницу в штате Нью-Йорк через десять дней после того, как ее корабль причалил в Нью-Йорке, и в этой лечебнице она оставалась вплоть до своей смерти в возрасте шестидесяти трех лет 21 .
*
Очевидно, имеется в виду The National Woman’s Party – американская женская политическая организация, созданная в 1916 году для борьбы за избирательное право женщин и просуществовавшая вплоть до 2021 года, когда прекратила свою деятельность и передала права на товарные знаки и другие виды использования названия Институту Элис Пол. – Примеч. пер.
20
Ibid. P. 116–120.
21
Helen Specht M. The Disappearance of Gertrude Beasley // Texas Observer. 2011. May 17.
Самовыражение в 1930-е
К середине 1930-х годов автобиография детства стала жанром, в котором авторы-женщины воспринимались как само собой разумеющееся. Неудивительно, что во Франции, где произведения, сфокусированные на авторе, уже давно пользовались популярностью, в 1932 году отчет о своем блестящем детстве публикует видная общественная деятельница с литературными претензиями Анна де Ноай. «Книга моей жизни» – первый том ее автобиографии. Выход последующих томов прервала ее смерть в 1933 году. В Соединенных Штатах баронесса Сидзуэ Като [известная также как Сидзуэ Исимото], японка с основательным опытом жизни на Западе, знакомит американскую читательскую аудиторию с особенностями воспитания девушек и жизни женщин в японской касте самураев через рассказ о себе вплоть до замужества в восемнадцать лет в книге «Восточный путь, Западный путь: детство девочки в современной Японии» (1935). В Англии «Недавно» (1936) Дороти Уиппл иллюстрирует, как быстро автобиографические тексты женщин о детстве обрели популярность. Несмотря на название, работа не относится к полумемуарам, призванным увековечить старые добрые времена, и не принимает психологический оборот. Тем не менее она строго соответствует понятию «автобиография детства». Второй ребенок в многодетной семье, Уиппл пишет не от лица «мы», а настоящую автобиографию о себе – «Дороти». Ее детство в Блэкберне (графство Ланкашир) не было выдающимся, она останавливает повествование на возрасте двенадцати лет, намеренно ограничиваясь детством. Уиппл обходится без оправданий и объяснений, почему решила написать. Таким образом, автор рассказывает о детстве так, как если бы для женщины было само собой разумеющимся.
Скрытое обоснование заключается в том, что Уиппл – автор популярной беллетристики – может рассказать хорошую историю. Это написанная как роман автобиография, очень увлекательная и часто забавная, иногда даже веселая. Она принимает форму череды примечательных эпизодов, которые успешно отображают точку зрения ребенка. Правда, через все повествование проходит нотка горечи. Уиппл часто изображает себя смущенной, пристыженной или обиженной. Написав свою книгу, будучи в возрасте чуть за сорок, она, кажется, осуществила классическую писательскую месть, разоблачив тех людей, которые ставили ее в неловкое положение, стыдили или причиняли ей боль в детстве. Возможно, худшее унижение, которое она испытала, – несправедливое обвинение учителя английского языка в плагиате рассказа, который она написала и которым гордилась. Книга Уиппл вместе с опубликованным в том же году сочинением Элеоноры Эбботт, тон которого из легкого и жизнерадостного к концу становится серьезным и исповедальным, заставляет задуматься о шутливой манере, свойственной английским писательницам. Работает ли она как защитная оболочка, которая, по мнению авторов, позволяет им выносить на обсуждение более глубокие и менее приятные моменты? Другие аспекты этой книги также напоминают работу Эбботт. Уиппл тоже в основном хорошо ладит с родителями, а также братьями и сестрами, но изображает их несколько карикатурно, хотя ее сатира доброжелательна. Как и у Эбботт, в книге много самоиронии. Например, она описывает, как ее сводила с ума скука в церкви и во время библейских классов, но она с удовольствием принимает католический образ жизни, когда ее отправляют в высококлассную монастырскую школу, хотя она не католичка. Как и Эбботт, Уиппл поднимает вопросы гендера. В ее воспитании отсутствует строгая гендерная составляющая, но там, где она сталкивается с этим, она сопротивляется: в одной школе «были слишком озабочены тем, чтобы сделать из нас молодых леди» 22 – и она вспыхивает из-за неравного распределения домашних обязанностей: «Почему девушки всегда должны накрывать на стол?»
22
Whipple D. The Other Day: An Autobiography. London, 1936. P. 104.