Эгоист (дореволюционная орфография)

Вернер Элизабет

— Но вдь въ этомъ она ршительно не виновата, — возразилъ Густавъ. — Вдь очевидно она не имла никакого понятія о твоихъ связяхъ съ Дженкинсомъ, иначе наврное промол­чала бы. Она просто повторила то, что слышала. Видишь, ка­кой репутаціей пользуется твой „дловой другъ“!

Францъ Зандовъ презрительно пожалъ плечами.

— У кого именно? У нкоторыхъ сантиментальныхъ нмцевъ, притащившихъ сюда изъ Европы свои ограниченныя, мелко мщанскія понятія и ршительно не желающихъ понять, что вся дловая жизнь здсь, у насъ, построена совершенно на иныхъ основаніяхъ. Тотъ, кто хочетъ здсь остаться въ выигрыш, долженъ рисковать, и притомъ рисковать совершенно иначе, чмъ вы тамъ, въ Европ, рисковать, не стсняя себя

мелочными соображеніями. Клиффордъ тоже принадлежалъ къ числу боязливыхъ, много раздумывающихъ. Мн часто выпа­дало на долю много труда и заботы, чтобы подталкивать его впередъ. Поэтому-то до моего прізда онъ и жилъ въ довольно скромныхъ условіяхъ благосостоянія; лишь съ того времени, когда управленіе его дломъ перешло въ мои руки, онъ сдлался богатымъ человкомъ, а наша фирма стала первокласс­ной. Кстати, разъ мы говоримъ о Дженкинсе... У тебя было достаточно времени обдумать мои требованія, и теперь я ожи­даю твоего опредленнаго согласія написать ту статью, о ко­торой мы говорили.

— Такъ ты все еще остаешься при своемъ ршеніи пред­принять дло совмстно съ Дженкинсомъ?

— Ну, конечно! Неужели ты думаешь, что я съ каждымъ новымъ днемъ мняю свои дловые интересы? Или ты полага­ешь, что дтская болтовня, которую мы незадолго предъ этимъ слышали, въ состояніи сбить меня?

— Этого я не думаю, но именно потому былъ удивленъ, что ты потупилъ свой взоръ при этой „дтской болтовн“.

— Густавъ, берегись! — воскликнулъ Францъ Зандовъ, съ трудомъ сдерживая раздраженіе. — Я позволяю тебе боле, чмъ кому либо иному, но изъ-за этого дла мы можемъ ршительно поссориться. Я отлично видлъ, что ты намренно допустилъ это недоразумніе съ агентомъ Дженкинса, чтобы разузнать, какъ далеко идутъ его инструкцiи; точно такъ же я знаю, къ кому относилось замчаніе, которое ты сдлалъ миссъ Пальмъ. Но этимъ путемъ ты ничего не добьешься у меня. Что я разъ ршилъ, будетъ исполнено мною, и я еще разъ предо­ставляю теб выборъ — „да“ или „нть“! Если ты откажешь мн въ своемъ содйствіи...

— Ты ошибаешься! — прервалъ его Густавъ. — Я уже не­сколько дней тому назадъ написалъ въ „Кельнскую Газету“ и попросилъ место для длинной статьи, которую конечно, какъ вышедшую изъ-подъ моего пера, примутъ очень охотно. По всей вроятности она появится въ слдующемъ мсяц.

Зандовъ изумился. Эта неожиданная покорность брата уди­вила его:

— Ты конечно покажешь мн свою статью, предъ тмъ какъ отослать ее?

— Конечно! Ты долженъ прочесть ее отъ слова до слова.

Омрачившееся лицо Франца Зандова стало проясняться.

— Это мне очень пріятно, очень пріятно! Мн было бы крайне тяжело, если бы твой отказъ повлекъ къ разрыву между нами.

— Изъ-за меня лично или изъ-за клиффордскаго состоянія, которое ты хочешь закрпить за собой? — спросилъ Густавъ съ вдругъ поднявшейся горечью.

— Состояніе Джесси вовсе непричастно къ этому предпріятiю, — коротко и ршительно заявилъ Францъ Зандовъ. — Оно по большей части помещено въ врныя цнности, да сверхъ того Клиффордъ въ своемъ завщаніи запретилъ вкладывать въ спекуляціи наслдственную долю Джесси до ея совершеннолтія или замужества. Такимъ образомъ, если это успокаиваетъ твою щепетильную совсть, я могу заврить тебя, что твоя будущая супруга ни однимъ долларомъ непричастна къ затянному мною длу. Я предпринялъ его на собственныя деньги и на свой рискъ, а слдовательно и выигрышъ, и по­тери касаются лишь меня одного.

Онъ поднялся, чтобы уйти; Густавъ тоже поднялся, но произнесъ:

— Еще одинъ вопросъ, Францъ: ты лично участвуешь въ этомъ дл очень большими суммами?

— Половиной своего состоянія. Отсюда теб должно быть ясно, что успхъ крайне необходимъ мн, а вслдствіе этого меня радуетъ, что въ главномъ вопрос мы оба согласны другъ съ другомъ. Повторяю теб еще

разъ: мелко-мщанскія понятія не пригодны для нашихъ здшнихъ условій; ну, да ты самъ наврно скоро уяснишь себ это и согласишься со мною.

— Половиной своего состоянія! — пробормоталъ Густавъ, слдуя за уходящимъ братомъ, — это скверно, очень скверно! Зна­читъ, нужно дйствовать съ величайшей осторожностью!

Въ салон никого не было, когда братья вошли туда, но на террас стояла Фрида. Она очевидно не замтила вошедшихъ; но крайней мр, когда Францъ Зандовъ вошелъ къ ней и она быстро обернулась, можно было ясно замтить, что она только что плакала. Какъ ни быстро провела она платкомъ по лицу, все-таки ей не удалось скрыть слезы.

Въ общемъ не въ обыча Франца Зандова было проявлять большую деликатность; однако въ данномъ случа онъ повидимому приписалъ слезы молодой двушки непріятному эпизоду, разыгравшемуся за столомъ, и въ прилив участія попытался успокоить ее.

— Вамъ незачмъ такъ боязливо скрывать свои слезы, миссъ Пальмъ, — произнесъ онъ. — Вы наврно здсь, на чужбин, ску­чаете по своей родин?

Повидимому онъ, вопреки ожиданію, угадалъ истину; по крайней мр полной искренностью прозвучали слова Фриды, произнесенныя ею дрожащимъ голосомъ:

— Да, я испытываю невыносимую тоску по родин.

— Ну, это вполн естественно: вдь вы лишь нсколько недль находитесь здсь, — равнодушно сказалъ длецъ. — То же самое испытываютъ вс ваши соотечественники, но это скоро проходитъ. Если только человку выпадаетъ на долю счастье въ Новомъ Свт, то онъ охотно забываетъ Старый и въ конце концовъ даже радуется тому, что покинулъ его. Не смотрите на меня такъ изумленно, словно я сообщилъ вамъ что либо невероятное! Я говорю по собственному опыту.

Фрида дйствительно взглянула на него съ изумленіемъ. Ея глаза были еще влажны отъ слезъ, но въ нихъ засверкали гнвъ и неудовольствіе, когда она раздраженно воскликнула:

— Неужели вы говорите это серьезно, мистеръ Зандовъ? Я должна забыть свою родину, отказаться отъ нея даже въ воспоминаніяхъ? Никогда!.. никогда!

Францъ Зандовъ былъ видимо нсколько пораженъ этимъ страстнымъ возраженіемъ молодой двушки, обычно тихой и спокойной, однако на его губахъ заиграла полупрезрительная, полусострадательная усмшка, когда онъ произнесъ:

— Я вполн благожелательно совтую вамъ научиться этому. Несчастье большинства нмцевъ здесь именно и состоитъ въ томъ, что они упрямо держатся за прошлое и изъ-за этого ча­сто упускаютъ и настоящее, и будущее. Кром того тоска по родин представляетъ собою одно изъ тхъ болзненныхъ, искусственно вызываемыхъ чувствъ, которыя признаются очень поэтичными и задушевными, но въ сущности являются безполезнымъ тормозомъ въ жизни. Тотъ, кто хочетъ здсь добиться успха, долженъ сохранить себе свтлую голову и зоркіе глаза, чтобы тотчасъ ухватить и использовать каждый подвертывающійся благопріятный случай. Вы лично тоже поставлены въ необходимость подыскать себ средства къ существованію, а при такомъ обстоятельств совершенно непригодны эти разслабляющія мечты и ощущенія.

Какъ ни строго и безсердечно звучали эти слова, все же они отдавали искренностью. Неосторожное выраженіе Фриды о „дловомъ друг“, которое скоре должно было бы раздра­жить дльца Зандова, повидимому возбудило въ немъ интересъ къ молодой двушк.

Фрида ни однимъ словомъ не возразила на то поученіе, ко­торое онъ снизошелъ дать ей и которое холодомъ обввало ее до самой глубины сердца. Да и что могла бы она возразить на это? Но ея вопрошающій, полный упрека взглядъ говорилъ достаточно, и повидимому ея серьезные темные глаза оказывали странное вліяніе на этого обычно неприступнаго чело­вка. Теперь онъ не уклонился отъ нихъ, но смло смотрелъ въ нихъ и внезапно произнесъ словно невольно для него смяг­чившимся тономъ: