Эхо Безмолвия

Минаков Никита

— Мы остались одни, Лили.

Лили сжала кулаки.

— Как когда-то.

Рикард кивнул.

— Но эта война ещё не окончена.

Лили выдохнула.

— Гинштайн отправлен на Землю. Солдаты уже увозят его.

— Одним врагом меньше.

Она внимательно посмотрела на него.

— Эти потери не должны быть напрасными. Риггик ответит за всё.

Рикард в последний раз посмотрел в темный угол комнаты, где, казалось, все еще звучал прощальный шепот Ласточки.

— Настало время мести.

Глава 22.

Тихие воды

Пчела родилась в гнезде, укрытом среди ветвей высокого дерева. Её братья и сёстры уже давно собирали нектар, облетая поля, наполняя воздух звонким жужжанием, а она всё не могла взлететь. Крылья были слабы, движения неловки, и каждый раз, когда она пыталась подняться, её тело тяжело оседало обратно в улей.

Другие пчёлы, занятые работой, почти не обращали на неё внимания. Для улья не существовало индивидуальностей, только общая цель, общее дело. Но она чувствовала себя чужой. Она смотрела на небо, на лучи солнца, пробивающиеся сквозь зелёные листья, и в глубине своей маленькой души знала — она должна полететь.

Однажды утром, когда роса ещё блестела на листьях, пчела решилась. Она взмахнула крыльями, почувствовала, как воздух пронёсся под её тонким телом, и наконец-то взмыла ввысь. Она летела вверх, выше и выше, оглядывая свой родной улей, деревья, цветы — весь привычный мир, который теперь казался крошечным.

Но пчела не могла остановиться.

Крылья её не слушались, тело подчинялось какой-то неведомой силе, увлекающей её всё дальше. Она летела прямо к солнцу. Лучи ослепили её, жар охватил каждую частичку её существа, и вдруг она поняла — она сгорает.

Отступить было невозможно. Она ощущала, как крылья плавятся, как её крошечное тело растворяется в воздухе. И она поняла, что единственный ее шанс это раствориться в пространстве, чтобы возродиться снова.

И в последнюю секунду, перед тем как исчезнуть, что-то изменилось.

Она совершила квантовый скачок.

Мгновение — и она уже не у солнца. Она была далеко, в неизвестном пространстве, где не было ни света, ни тьмы, ни тепла, ни холода. Она существовала вне времени. И спустя вечность, или, может быть, всего мгновение, она вернулась.

Но вернулась ли она?

Когда пчела снова оказалась в своём улье, другие пчёлы не узнали её. Она выглядела так же, звучала так же, но что-то в ней изменилось. Она понимала — это была уже не она. Та, что однажды взлетела к солнцу, исчезла. А та, что вернулась, была её копией. Её отражением. Тенью самой себя.

Рикард открыл глаза.

— Бывают такие случаи, когда ничего не остаётся, — сказал он, глядя перед собой. — Бывают обстоятельства, когда всё меняется так резко, что ты уже не тот, кем был когда-то.

Лили сидела рядом. Её взгляд был направлен в пустоту, но по лёгкому дрожанию пальцев он понял — она слышала каждое слово.

—

Ты думаешь, что мы изменились? — спросила она тихо.

Рикард усмехнулся и провёл рукой по волосам.

— Мы уже давно не те, кем были.

Рикард задумчиво смотрел в пол, его пальцы нервно барабанили по металлическому покрытию. Его мысли плавно, но неумолимо скользили по лабиринтам прошлого и будущего, в поисках смысла того, что их ожидало.

— Ласточки больше нет, — наконец, произнёс он, устремляя взгляд в пустоту. — Корешка тоже. В конце концов, и нас не станет.

Лили слушала его внимательно. В её глазах не было страха, только сосредоточенность. Она понимала, о чём он говорит. Каждый их шаг теперь — это шаг по краю бездны. Они сражаются не за жизнь, а за то, чтобы оставить след, завершить начатое.

— Я не боюсь, — сказала она, откидываясь на спинку кресла.

Рикард усмехнулся, но в этой усмешке не было ни иронии, ни радости. Он кивнул.

— Я тоже. Потому что это единственный шанс снова увидеть свою семью.

Лили повернула голову, её глаза встретились с его взглядом.

— А для меня… возможно, это единственный шанс вспомнить своё прошлое. И узнать, откуда взялся этот шрам.

Она провела рукой по спине, по тому месту, где уродливый след прошлого оставил свой отпечаток на её теле. Рикард заметил, как в её взгляде мелькнула тень, но он не стал давить на неё. Истина рано или поздно выйдет наружу.

— Тогда у нас есть причина идти до конца, — сказал он, поднимаясь на ноги.

Лили кивнула.

Они посмотрели друг на друга, как два человека, уже принявшие свою судьбу.

Лили сделала шаг вперёд, её глаза, обычно полные дерзости и уверенности, теперь отражали что-то иное — искренность, почти детскую уязвимость. Она приблизилась к Рикарду, заглянула в его глаза и на мгновение замерла, будто собираясь с мыслями.

— Я никогда не чувствовала любви, — тихо сказала она.

Её слова повисли в воздухе, будто хрупкая нить, которая могла порваться от любого неосторожного движения.

Рикард хотел что-то сказать, но не успел. Лили мягко приподнялась на носках и коснулась его щеки лёгким поцелуем. Её губы дрожали, но в этом жесте не было ни страсти, ни романтики — только тёплая, настоящая близость. Она отступила на шаг и улыбнулась.

— Сейчас я чувствую её. Настоящую, искреннюю. Я люблю тебя, Рикард… как родного брата.

Рикард не сразу нашёл, что ответить. Он посмотрел на неё и вдруг понял, насколько важен этот момент. В их мире, полном предательства, крови и боли, эта простая фраза означала больше, чем тысячи клятв и обещаний. Он улыбнулся, на его лице отразилась усталая, но искренняя теплая улыбка.

— Ты единственная, кто у меня осталась, — тихо ответил он.

Лили кивнула. В её глазах больше не было тени сомнений.