Экспансия - 1

Семенов Юлиан

6

<Эдгару Джону Гуверу,

Федеральное бюро расследований

Дорогой Учитель!

Вы даже не представляете, как мне был приятен Ваш звонок!

Должен признаться, что именно у Вас (я всегда помню о счастливых

часах, проведенных вместе с Вами в работе против гитлеровских

шпионов) я научился доброжелательности, которая отличает Ваше

отношение к людям, вне зависимости от того, на какой ступени

иерархической лестницы они стоят.

Никогда

не забуду, как Вы ворчливо и весьма нелицеприятно

отчитывали моего нынешнего босса Нелсона Рокфеллера и в то же время

смиренно выслушивали упреки уборщицы, которая гневно бранила Вас за

то, что после совещаний в зале остается так много табачного пепла на

коврах...

Я взял с Вас пример и весьма жестко отстаиваю свои позиции в

кабинете помощника государственного секретаря, но смиренно склоняю

голову, когда девушки из машинного бюро бранят меня за то, что

<заваливаю> их работой. Ничто не кажется мне столь отвратительным,

как бестактность, да еще по отношению к тем, кто не может ответить

тебе тем же. Мы порою слишком много говорим о верности идеалам

демократии, но ведем себя, подобно римским патрициям, причем без

достаточного к тому основания, - ни побед на полях битв нет за нами,

ни поверженных в споре философов, ни покоренных женских сердец.

Теперь по делу. Интересующий вас Пол Роумэн, судя по отзывам

людей, хорошо его знающих, является давним работником разведки.

Сейчас он исполняет обязанности резидента в нашем посольстве в

Мадриде, причем исполняет их корректно и со знанием дела.

Определенная эмоциональная неуравновешенность Роумэна объяснима тем,

что ему пришлось побывать в нацистском заключении.

Меня несколько удивила Ваша заинтересованность в этом человеке,

так как ФБР зря никем не интересуется.

Я понимаю, что дружба не дает права просить о чем-то таком, что

может хоть в малейшей степени нанести ущерб тому делу, которому мы с

Вами служим, однако я мог бы помочь в Вашем деле значительно более

компетентно, сочти Вы допустимым более точно определить сферу Вашего

интереса к Роумэну. Это бы позволило мне еще и еще раз посмотреть его

личное дело, а также встретиться с теми коллегами, которые работали с

ним бок о бок как в ту пору, когда он состоял в собственно ОСС, так и

после того, как в мае сорок пятого был переведен в Отдел

государственного департамента.

С самым глубоким уважением

Ваш Роберт Макайр>.

7

<Роберту Макайру,

исполняющему должность начальника

Отдела разведки государственного

департамента

США

Дорогой Боб!

Спасибо за Ваши добрые слова. Только правды ради должен

отметить, что не такой уж я смелый, как Вы считаете, ибо я никогда не

возражал ни президенту, ни министру юстиции, а - надо бы!

Что касается тех, кто стоит ниже вас, то их во сто крат больше,

чем тех, кто стоит над нами, и они-то будут хранить о нас память и

передавать ее потомкам. Будет обидно, если последующие поколения

станут судить о нас по тем невоспитанным чиновникам, которые, увы,

еще встречаются в коридорах власти. Вы правы, высшая суть демократии

заключается не в том, как собачатся сенаторы перед микрофонами

радиокомпании, набирая очки к будущим выборам, а в том именно, чтобы

ненавязчиво и тактично воспитывать в народе - силою личного примера

уважение к тем, кто правит страной.

Поэтому продолжайте улыбчиво сносить ворчливую брань добрых

девочек из машинного бюро, но все-таки не ссорьтесь с Нелсоном

Рокфеллером.

Теперь по поводу Пола Роумэна.

У меня, понятно, не может не быть тех профессиональных секретов,

которыми я не имею права делиться ни с кем, даже с таким славным

человеком, каким считаю Вас. Однако в данном конкретном случае хочу

сказать со всей откровенностью, что мне на стол попали документы,

которые свидетельствуют об очень доверительной дружбе м-ра Роумэна с

некими немецкими эмигрантами Брехтом и Эйслером, которые давно и

прочно связали свои жизни с большевизмом.

Поэтому на данном этапе меня интересует лишь одно: ставил ли

когда-либо м-р Роумэн в известность свое руководство о его не деловых

(оперативных), но дружеских контактах с этими иностранцами?

Если <да>, то вопрос будет закрыт, поскольку разведка

предполагает <дружбу> с самым жестоким врагом. Если солдат побеждает

в открытом бою, то разведчик - в трагически-закрытом, не видном

постороннему глазу, а потому особенно неблагодарном.

Если же <нет>, то я просил бы Вас с пониманием отнестись к тем

шагам, которые мне придется предпринять, потому что, как нам ни

дорога судьба каждого американца в отдельности, все-таки судьба

народа Соединенных Штатов всем нам значительно дороже.

Думаю, Вы поймете меня правильно, если я попрошу уничтожить это

письмо.

Буду рад видеть Вас в конце следующего месяца, когда я кончу ту

работу, которой сейчас отдаю все свое время.