Элли и арфист
Шрифт:
Легко понять, о чем он думает. Эту идею подкинула ему Рода, ее подпитали инсинуации Паулины и склонность к ревности, вшитая в его мозг. Мое поведение, ощущение собственной вины, мой румянец, ковыряние бровей, каждое мое слово и движение интерпретируются как очередное подтверждение неправильности совершенного. Наш единственный совместный визит в амбар лишь усугубил ситуацию. Клайв не увидел того, что я хотела: остались незамеченными вся уникальность и эксцентричность Дэна, его самодостаточность, то, что он как будто не от мира сего. Он увидел только то,
Клайв однажды уже пережил предательство, когда много лет назад ему изменила моя подруга Джейн. Он доверял ей и беззаветно ее любил, а она грубо предала его чувства.
За его спиной она без зазрения совести спала с другими мужчинами.
Когда он наконец об этом узнал, он был ранен до глубины души. С тех пор на его сердце остались глубокие шрамы.
Теперь Клайв думает, что все повторяется. С одной стороны, я в ужасе от того, что он в состоянии заподозрить меня в подобном, но с другой – я ему сочувствую. Если бы только он позволил мне до него достучаться, если бы только он мне поверил! Я не могу придумать, как убедить его в том, что на самом деле все абсолютно невинно. Ситуация разрывает нас обоих на куски.
– Клайв, клянусь тебе чем угодно – Библией, могилой моего отца, всеми святыми, – у меня нет романа с арфистом.
Он отворачивается.
– Не пора ли ужинать?
Период холода между нами все продолжался и продолжался, и внутри, и снаружи. Становилось невыносимо. Часть меня просто хотела умереть.
Я позвонила Кристине.
– Можно я приеду?
– Конечно, – ответила она. – Он все еще ведет себя ужасно?
– Да. Это его способ справиться с болью. Я не знаю, что делать, – призналась я. – Чем это закончится?
– Он одумается. Он тебя обожает, Элли. Всегда обожал и всегда будет.
Я не была так уверена.
– Сейчас все обсудим. Увидимся через двадцать минут. Я ставлю чайник!
День был мрачный. Деревья стояли, как скелеты, от них веяло сыростью и серостью. Холмы были окутаны туманом. Радио в машине не работало, и я не могла включить какую-нибудь бодрую музыку в попытке поднять себе настроение. Я проехала мимо трупа фазана, окровавленного и наполовину съеденного канюками. Это заставило меня вспомнить о Финесе. Господи, я даже по фазану скучала!
Что происходило там, в амбаре? Дэн и Эд сблизились… а как же Дэн и Рода? Мне было невыносимо об этом думать.
У меня был короткий период счастья, ослепительной, вдохновляющей радости под звуки арфы. Я испытала счастье творчества. Начала смотреть на мир новыми глазами. Но теперь моя собственная небрежность лишила меня всего этого. Кроме того, я навсегда потеряла доверие Клайва.
Я миновала деревни и въехала в переулок Кристины. Какое облегчение! Я обрадовалась и ощутила прилив бодрости, увидев перед собой ее крошечный домик. На окнах висели гирлянды, а на двери – самодельный рождественский венок. Я подошла и позвонила в колокольчик. Сердце затрепетало в предвкушении нормального человеческого общения. Но оно снова упало, как только я увидела подругу. Ее лицо покрылось пятнами и блестело от слез.
– Кристина, что случилось?
Она завыла, уткнувшись в мое плечо.
– Я так рада, что ты здесь, Элли! Если бы ты знала, как мне плохо! Алекс только что позвонил и сказал, что все-таки не привезет свою девушку домой на Рождество! Я его даже не увижу! Они уезжают в Швейцарию, к ее родителям. В голове не укладывается, что он такой эгоист! А ведь он знает, как я переживаю. Он знает, какой подавленной я чувствую себя в это время года.
Я еще раз крепко ее обняла.
– Может, он еще передумает. – Это была единственная утешительная фраза, которая пришла мне на ум.
– Не передумает, – всхлипнула она. – Я знаю, что не передумает. Он полностью в ее власти и делает то, что она хочет! Мама для него теперь пустое место. Да заходи уже.
Я шагнула в прихожую и сняла пальто. Внутри было уютно. Центральное отопление у Кристины работает куда более активно, чем у нас, а еще у нее есть «Aga» [12] .
– У тебя так красиво, – заметила я. Подруга уже поставила рождественскую елку, на которой мерцали гирлянды и красовались ее особые бордово-золотые безделушки ручной работы.
12
Традиционная английская печь из чугуна.
– Спасибо. – Она шмыгнула носом. – Но зачем все это? Кроме меня этой красоты никто не увидит.
– Я ее вижу, – возразила я.
– Отлично. Значит, увидят два человека.
Я ткнула пальцем в одну из безделушек.
– Я бы пригласила Клайва, но не думаю, что тебе придется по душе его компания.
Кристина снова меня обняла, и теперь мы заплакали вдвоем.
Она отстранилась, вытирая глаза.
– Ты только взгляни на нас!
– Жалкое зрелище, – согласилась я, вытирая лицо.
– Чай, чай, чай! – воскликнула она и поспешила на кухню. Я последовала за ней. На столе были разбросаны инструменты для изготовления ювелирных украшений. Мява свернулась калачиком на стуле рядом с печкой «Аgа».
Кристина схватила кружки и печенье.
– Это не может на нас не сказаться. Сезонное аффективное расстройство, Рождество и отбившиеся от рук мужчины, и все одновременно.
Я села на стул и стала играть с серебряной цепочкой.
– Значит, у Алекса с этой девушкой все серьезно.
– Думаю, да. Но мне он ничего о ней не рассказывает. Если не считать того, что она любит верховую езду.
– Скажи ему, чтобы он привез ее сюда и показал ей эксмурских пони.
– Я уже пробовала. Без толку. У ее родителей, очевидно, есть что-то, чего нет у меня. Так что я буду здесь совсем одна.
Как бы я хотела чем-нибудь ей помочь.
– Почему бы тебе куда-нибудь не уехать? – предложила я. – Купи горящую путевку. Сбеги из Англии и отправься греться на зимнем солнышке. Если Алекс собирается в Швейцарию, почему бы тебе тоже не затеять путешествие? Съезди туда, где лучше, ярче, солнечнее.