Элли и арфист
Шрифт:
Я поднимаюсь на второй этаж. Карри теперь стоит в пластиковом контейнере в холодильнике. Возможно, мы съедим его завтра на обед. Я устала, но почему-то сомневаюсь, что удастся уснуть.
Завтра Рождество, и я не знаю, что оно принесет. Интересно, будем ли мы есть индейку, которая нас ждет, картофель, капусту и пастернак, хлебный соус и все остальное? Стоит ли мне тратить время на то, чтобы все это приготовить? Наверное, стоит. Стоит, если это что-то изменит. Нужно продолжать доказывать Клайву, что мне не все равно.
В спальне горит свет. Я заглядываю в комнату с порога. Свет подчеркивает фигуру Клайва. Он сидит в постели, голый, с книгой в руках. Он
Я делаю шаг вперед, и он резко вскакивает с кровати. Молча проходит мимо меня и направляется в ванную. Блокнот лежит раскрытый на подушке. Я беру его в руки и вижу стихотворение, которое написала всего пару недель назад.
Неужели это то, Без чего нам не прожить, Что трепетать нас заставляет, Чего так страстно мы желаем, Что наши мысли заполняет И сна надолго нас лишает? Все эти годы я жила И верила – то жизнь моя, Я плакала, порой смеялась, Переступить черту все не решалась. Но место теплее я нашла, В нем музыка, пространство и душа, В нем стало легче дышать. Тут так неожиданно, ярко и нежно Все, что меня ждет, уже неизбежно, Я этого жажду сильней и сильней Уже я не та, что была прежде.Я читаю эти строки, и у меня ноет затылок. Зачем, ну зачем я это написала? Как можно быть такой глупой? Порой кажется, что мои стихи сами собирают мои мысли и выдыхают их на страницу, а я этого даже не осознаю. Эти строки освещают все мои чувства к Дэну. И Клайв их увидел.
В груди растет комок страха. Что я наделала, что я наделала?
Позади меня на лестничной площадке раздаются шаги. Я оборачиваюсь. Там мой муж. Он останавливается и тяжело стоит у двери, по его лицу стекают струйки воды. Передо мной массивная, обнаженная гора, злой мужчина. Его глаза буравят меня насквозь.
– Место потеплее? – оскалив зубы, рычит он.
– Это… в… всего лишь стихотворение! – заикаюсь я.
– Ты этого жаждешь все сильней и сильней, не так ли?
– Клайв, это не… – Я замолкаю и опускаю голову.
Он делает шаг в мою сторону и резко останавливается. Я на него не смотрю, но чувствую, что каждая клеточка его тела пропитана болью. Он выхватывает у меня блокнот. Вырывает страницы. Я вздрагиваю. Я неотрывно смотрю на свои творения и вижу, как они падают на пол, одно за другим.
Когда Клайв доходит до последнего стихотворения, я делаю отчаянную попытку выхватить у него блокнот. Секунду мы словно перетягиваем канат, а потом он вдруг его отпускает. Я сжимаю в руках тетрадь, в ней одна-единственная, жалкая, скомканная страница. Все, что осталось от моих размышлений.
37
Дэн
Я долго глажу Финеса, а потом наконец сталкиваю его с колена. Пора спать. Завтра я встану пораньше, позвоню моему сыну Эду и пожелаю ему счастливого Рождества. Я не увижу Эда на Рождество, и это печально. Праздничный день он проведет с бабушкой и дедушкой, двоюродным дедушкой и двоюродной бабушкой, а также с Косулей и ее гитаристом. Это будет первый раз, когда он встретится с мужчиной-гитаристом.
По-видимому, Косуля передумала и сообщила мужчине-гитаристу о существовании Эда. Скрывать это стало слишком трудно. Она хотела познакомить мужчину-гитариста с родителями, а ее родители не одобряют сокрытия таких фактов от возможных будущих мужей. Кроме того, нельзя было рассчитывать на то, что Эд станет послушно произносить заученную ложь в нужное время, притворяясь двоюродным братиком Косули и тому подобное.
К большому облегчению Косули, мужчина-гитарист, похоже, не слишком беспокоится о «волнении струн». В самом деле, он все еще может на ней жениться. Однако очень важно, чтобы я выделял на содержание Эда как можно больше денег.
Я сказал Косуле, что не хочу, чтобы Эд праздновал Рождество с бабушкой и дедушкой, двоюродным дедушкой, двоюродной бабушкой, а также Косулей и мужчиной-гитаристом. Я хотел, чтобы он праздновал его со мной. Я уже пропустил пять рождественских праздников в жизни Эда, так что это было справедливо. Но она ответила, что уже слишком поздно и все уже решено и устроено. Зато я могу пригласить к себе Эда на следующее Рождество.
38
Элли
Остаток ночи я лежу без сна, обнимая свое последнее стихотворение. Когда я прижимаю его к себе, написанные мною слова просачиваются все глубже внутрь меня.
Но место теплее я нашла, В нем музыка, пространство и душа.По-моему, эти три элемента являются жизненно важными. По крайней мере для меня.
Наступает рождественское утро. Клайв громко зевает, потягивается и выползает из постели. Поздравит ли он меня с Рождеством? Пожелает ли мне счастья? Я твержу себе, что от этих минут зависит все. Я лежу молча. Смотрю на него и жду.
Он почесывает пах и делает глоток воды из стакана на прикроватной тумбочке. Он идет в ванную. Я слышу, как он принимает душ, затем возвращается и начинает открывать и закрывать ящики. Он надевает джинсы и свитер. Я все еще жду.
Он снова исчезает. Я слышу, как он спускается вниз по лестнице, слышу чайник и радио, а через полчаса слышу, как он выходит.
Я усилием воли вытаскиваю себя из постели. Спотыкаясь, иду в ванную и умываю лицо. Слышу, как громко колотится в груди сердце, и сбегаю вниз. Я быстро влезаю в одежду и бросаю в сумку пару вещей. Спохватившись, спешу обратно в ванную и добавляю мыло, зубную щетку и обезболивающее.