Еловые Боги

Мох Сфагнум

...Зверь уже снова занес лапу. А я почувствовал, как снова - снова!
– все мои способности как будто отрезает от меня стеной из прозрачного метастекла - тонкого, но прочного, как армированный супрапластик, з-зараза! Кое-как перекатился в сторону, располосовал руку об острый сучок. Что делать, что?!.

...Медведь - остановился.

Кровь стекала по руке, орошая собой черный мох, впитываясь в глинистую хелийскую землю.

"Напои нас своей кровью..."

– Жрите, - зло прошептал я, всаживая глубже в рану еловый сучок. Кровь потекла сильнее, - Жрите, чтоб вас. Б-боги клятые... вот вам кровь, вот вам я.

А тварь меж тем уставилась на что-то за моей спиной. Опустилась с двух лап

на четыре. Склонила набок тупую башку - осторожно так...

"Отдай нам себя без остатка - и мы будем вечно стоять у тебя за спиной."

– Да не надо мне вечно! Сейчас!..

...Тварь издала какой-то вовсе не медвежий звук, похожий на скулеж обиженного пса, и, резко развернувшись, ломанула прочь сквозь заросли, оглашая окрестности жалобным ревом. Малость отдышавшись, я уставился на руку.

А точнее - на то, как порез от сучка, глубокий, до самой кости, на глазах заживает, скрываясь под кожей. Обернутся за спину я, к слову, сказать, не решился, да, судя по ощущениям, уже и не было там никого. Зато был на поляне Отто Дитмар, к которому я и рванулся. Слава всем богам обитаемой части Вселенной, и в частности местным, Еловым, пилот был жив, хотя установить это удалось, только пощупав его пульс. Осторожным похлопыванием по щекам я добился того, что Отто на миг поднял веки, и вяло прошамкал:

– Кто... тут?

– Я.

– Не... вижу ни хрена.

– Это от кровопотери. Не двигайся! Просто сиди.

– Флеминг.

– Что?

– Ты это... лучше брось меня, - глаза Отто закрылись, и голова упала обратно на грудь - он снова потерял сознание, и потому не смог оценить всех эпитетов, которыми я живописал его умственные способности. Закончив свою речь - по той простой причине, что из легких вышел воздух - я обессилено повалился рядом, и уткнулся лбом в колени. Светало. Судя по состоянию Отто, ему едва ли грозило дожить до заката. И я ничего не мог сделать, совсем ничего.

Ни-че-го.

– Что ты там говорил, Лаури, чтоб тебе посох твой в задницу? "Войди в царство наше... напои нас кровью своей... ну, это уже... что там дальше по тексту? Глаза, вроде, выколоть? Это мы запросто! А еще что? Сердце, кажется на алтарь положить... ну да. Счас, найду, чем его из груди вырезать - и положу. Ты только поясни, для особо тупых, где алтарь - и я разложу на нем сердце, глаза и печенку...

"Черт, вроде печенки не надо... а может быть, надо?.."

Меня разобрал истерический смех.

– Лаури... что ж ты, скотина такая, нас бросил, когда так нужен врач!!

Так же, хихикая - и смаргивая слезы (а с чего вдруг слезы? Не иначе как от смеха), я занялся сооружением "алтаря". Неподалеку отыскался выбеленный временем череп неизвестного происхождения, - его я в порыве вдохновения окружил шишками, и призадумался. Как-то оно получалось не слишком торжественно - чтобы выколоть глаз и принести его в жертву таинственным "им", что обещали стоять у меня за спиной. Достал из кармана лаурины четки, поиграл ими в пальцах, огладил черепок неизвестного грызуна - и вздохнул:

– Как ты там говорил, на шикаре... "Черной ели кровью, и"... вроде, гор корнями? Или озер корнями?.. Точно, "черной ели кровью, и озер корнями!.." - думаю, это сойдет.

Добавил четки к получившейся у меня композиции, - вышло неплохо. Довольно кивнув, я оглянулся по сторонам, и, приметив подходящий еловый сучок, обломил его. Не ритуальный кинжал, но сойдет. Символично, опять же:

– Черной ели кровью, и озер корнями...
– приставил сучок к глазу. Снова разобрало на хихиканье, - пришлось немного переждать, а то нехорошо как-то, все-же таки жертву Еловым Богам приношу, - Какой-то там костью и чьими-то слезами... м-да. В общем, вот вам, уважаемые, глаз, как заказывали - только не надо учить меня

мудрости этого мира, вместо этого, просто придите к нам... кто-нибудь. И помогите!!

...Рука дрожала. Было трудно - заставить себя надавить на сучок... очень трудно. Представить себя в этот миг со стороны - до чего ты докатился, Кристиан Русланов, приносишь жертвы, заклинания читаешь... любой мой сослуживец с Сальватерры хохотал бы до колик в желудке. Зря. Не бывали они на Хель - и не знают, как быстро эта планета превращает обратно в язычников, и как просто тут - поверить, что всем правят всесильные боги, жестокие боги...

Я закусил губу - и крепче сжал сучок. Сейчас.

– Не надо, - послышался из-за спины тихий голос.

Я замер.

– Не надо, - повторили, и чья-то ладонь осторожно обхватила мою руку, разжала пальцы, достала из тех "ритуальный сучок", - Достаточно.

Я сглотнул - отказываясь верить. В то, что слышу этот голос. В то, что слышу его - наяву, не во сне...

– Обернись.

Я изо всех сил замотал головой.

– Идиот.

Это стало последнею каплей. Из глаз полились слезы, я расхохотался - и, обернувшись, со всей силы впечатал кулак в нос Лаури чертова Карьялайнена, что стоял у меня за спиной.

– И все-таки, гендиректор Шанкар, ну скажите, не слишком ли это - три боевые глубинные станции? Да еще и переоснащение флота "орудиями Вельского", как будто мало нам нынешних... э-э-э... десяти агнихотр?
– Этьен Маркес, глава Федерации в должности Канцлера, бледнел, потел и нервно покусывал губу, глядя на гостя, сидящего в кресле для посетителей. В отличие от кресла самого Канцлера, это кресло - хоть и выдержанное в общем для всего кабинета вычурном стиле "апсаранский ампир", но намного, намного скромнее в отделке, - подлокотников не имело, и установлено было ровно за два шага до стола, причем обладало слишком внушительным весом, чтобы так просто его передвинуть. Дистанция была рассчитана специалистами своего дела, и предполагалось, что любой сидящий в кресле поневоле проникнется обстановкой, и в полной мере ощутит собственную малозначительность перед лицом Канцлера... правда, на нынешнего гостя мистера Маркеса, ради которого пришлось отменить встречу с министром коммерции, ухищрения дизайнеров и целого штата психологов почему-то не действовали. Канцлер промокнул платком лоб, на котором обильно выступила испарина, и сделал про себя заметку, - надо бы сказать секретарю, пусть вызовет техников, отрегулировать климатическую систему - что-то в кабинете душновато, аж нечем дышать, вот уж и рубашка промокла насквозь... Разумеется, все это не имело ни малейшего отношения к личности гостя, с терпеливой улыбкой наблюдавшего за Канцлером и его страданиями. И уж конечно же, ощущение, что они поменялись местами, и не Лекс Шанкар, а Этьен Маркес сидит в кресле для посетителей, - просто игра воображения...

– Не уверен, что правильно понимаю суть ваших претензий, господин Канцлер, - голос гостя был - воплощение вежливости, точно так же, как было ее воплощением выражение маски (бр-р, ну и жуткая все-таки штука!.), и даже наряд. Ради визита к главе Федерации гендиректор Шанкар соизволил-таки сменить свой излюбленный свитер с затертыми джинсами на тунику, накидку и брюки - все в положенных черных и серых тонах, каждая складка накидки на месте, булавка, скреплявшая ту (простая стальная с маленьким шариком гематита, без всяких брильянтов) ровно на два дюйма ниже левого плеча - хоть сейчас снимай для иллюстрации к пособию по служебному этикету. Квинтэссенция вежливости, вежливость, возведенная в квадрат, даже в куб - так почему же Канцлеру казалось все упорнее и упорней, что на ним просто-напросто издеваются, пусть и в неявной манере?..