Сегодня к нам явилась осень,Когда померк закат, —И вот на тропках и в канавахЛадони листьев ржавыхБеспомощно лежат.Но пусть уже явилась осень,Руками ветра шаря и шуршаВ вершинах сосен,Срезая розы не спешаИ лепестки роняя у крыльца, —Мы от ее холодного дыханьяУбережем свои сердца.Мы сядем к очагу воспоминанья,И огоньки нам лица обагрят,Мы сядем и к его теплу вдвоемРуками и коленями прильнем.Чтоб скрыться от утрат,От увяданья чувств, горячих и живых,От страха нашего, от нас самих, —Мы к очагу прильнем, где память разожглаОгонь, который не погасит мгла.И если ливней паутиныИ длинные полотна темнотыОкутают пруды, лужайки и кусты, —Пусть осень, омрачившая равнины,Минует потаенный сад,Где наших мыслей, слитых
воедино,Шаги согласные звучат.
Послеполуденные часы
«Я радость бытия принес тебе в подарок!..»
Перевод Э. Линецкой
Я радость бытия принес тебе в подарок!Как золотистый шелк, был день сегодня ярок,И ветер весело кружил над головою.Блестят мои ступни, омытые травою,Ладони бархатны — к ним ластились цветы,Глаза блестят от слез душевной полноты, —Я их сдержать не мог, ликующий, влюбленныйВ огромный сад земли, весною обновленный.Сверкающей рукой простор мне подал знак,И я пошел к нему, все убыстряя шаг,Я устремился вдаль — куда, не знаю сам,И эхо робкое звенело в такт шагам.Я в дар тебе принес равнин очарованье:Не медли, залпом пей, наполни им дыханье!Я гладил бережно тимьян, и у меняСтруится в жилах блеск и терпкий запах дня.
«Прозрачна тень, и радужна заря…»
Перевод Э. Липецкой
Прозрачна тень, и радужна заря.С деревьев, где проснулись птицы,Роса струится,Цветы и травы серебря.Так мягко день возник,Так чист и хрупок воздух ранний,Как будто в нем мерцают сотни граней.Я слышу шелест крыл; я слушаю родник.О как твои глаза прекрасны, как блестящи,Когда рассвета луч скользящийГорит в серебряных прудах!Как бьются жилки на твоих висках!И сила бытия неистово благаяВ тебя вливается, как запахи полей,И, переполнена до края,Скрывая дрожь,Ты отступаешь перед нейИ за руку меня берешь,Чтобы умерить сердца своегоСмятение и торжество.
«Окно распахнуто. В смятенье…»
Перевод Э. Линецкой
Окно распахнуто. В смятеньеДрожат зеленых листьев тени,Скользит горячий бликСреди бумаг и книг,И дом задумчив и беззвучен, —ПриученК спокойному насилию труда.Цветы доверчиво алеют,Плоды на ветках спеют, тяжелеют,И песни зяблика, малиновки, дроздаЗвенят, звенят,Чтобы стихи могли родиться,Как пурпур лепестков, как щебетанье птицы,Как золото плода, —Прозрачны, чисты, свежи и лучисты.Неспешным шагом ты выходишь в сад,Сидишь в тени, по солнцу бродишь,Я на тебя смотрю, но взглядТы от меня отводишь,Чтоб весь я мог отдаться власти словВот этих добрых и простых стихов.
«Когда на скорбное, мучительное кресло…»
Перевод Э. Линецкой
Когда на скорбное, мучительное креслоСвинцовым кулаком недуг толкнул меня,Я не мечтал о том, чтоб радость вновь воскресла,Как воскресает луч затмившегося дня.Цветы грозили мне, злоумышляли клены,Полудней белый зной больные веки жег,Разжалась вялая рука, и, утомленный,Я счастье удержать не пробовал, не мог.Желаний сорняки во мне теснились жадно,Друг друга яростно терзая и глуша;Смерзалась, плавилась и разгоралась чадноМоя недобрая иссохшая душа.Но ты сказала мне целительное слово,Произнесла его так просто, так легко.У слова грелся я, как у костра большого,И думал — до зари уже недалеко.Бесспорных признаков ущерба, умаленьяВо мне не видела, не замечала ты,Но верила, — придет и час выздоровленья,И ставила на стол неяркие цветы.С тобою в комнату врывался запах лета,Я слышал шум листвы, я слышал говор струй,И запахами трав, заката и рассветаДышал твой ласковый и свежий поцелуй.
«Я покидаю сна густую сень…»
Перевод Э. Линецкой
Я покидаю сна густую сень,Тебя оставив неохотно,Под сводами листвы, беззвучной и дремотной,Куда не проникает буйный день.Пришла пора цвести и мальвам, и пионам,Но я иду, не глядя на цветы,Мечтая о стихах прозрачной чистотыС кристально-ясным звоном.Потом я вдруг бегу домойС таким волненьем и такой тоской,Что мысль моя, желанием гонима,Опередив меня, летит неудержимо,Чтоб ветки сна раздвинуть, разомкнутьИ разбудить тебя, опять к себе вернуть.И вот он, наконец, наш дом уютный,Где тишина и сумрак смутный,И щедро, горячо целуя грудь твою,Я словно песню в честь зари пою.
Вечерние часы
«Касаньем старых рук откинув прядь седую..»
Перевод А. Гатова
Касаньем старых рук откинув прядь седуюСо лба, когда ты спишь и черен наш очаг,Я трепет, что всегда живет в твоих очахИ под ресницами теперь, целую.О,
нежность без конца в часы заката!Прожитых лет перед глазами круг.И ты, прекрасная, в нем возникаешь вдруг,И трепетом моя душа объята.И как во времена, когда нас обручили,Склониться я хочу перед тобойИ сердце нежное почувствовать рукой —Душой и пальцами светлее белых лилий.
«Когда мои глаза закроешь ты навек…»
Перевод А. Гатова
Когда мои глаза закроешь ты навек,Коснись их долгим-долгим поцелуем —Тебе расскажет взгляд последний, чем волнуемБезмерно любящий пред смертью человек.И светит надо мной пусть факел гробовой.Склони твои черты печальные. Нет силы,Чтоб их стереть во мне. И в сумраке могилыЯ в сердце сохраню прекрасный образ твой.И я хочу пред тем, как заколотят гроб,С тобою быть, клонясь к подушкам белым.И ты в последний раз прильнешь ко мне всем теломИ поцелуешь мой усталый лоб.И после, отойдя в далекие концы,Я унесу с собой любовь живую,И даже через лед, через кору земнуюПочувствуют огонь другие мертвецы.
«Нет, жить тобой душа не уставала…»
Перевод А. Гатова
Нет, жить тобой душа не уставала!Ты некогда в июне мне сказала:«Когда бы, друг, однажды я узнала,Что я тебе мешаю, тяжела, —С печалью в сердце, тихом и усталом,Куда неведомо, но я б ушла».И тихо лбом к моим губам припала.И потом:«Дарит разлука радости живые,И нужды нет в сцепленье золотом,Что свяжет, как у пристани, кольцомДве наши тихие ладьи земные».И слезы у тебя я увидал впервые.И ты сказала,Ты еще сказала:«Расстанемся во что бы то ни стало!Так лучше, чем спускаться с вышиныТуда, где будням мы обречены».И убегала ты, и убегала,И вновь в моих объятьях трепетала.Нет, жить тобой душа не уставала.
Усопших к месту погребеньяВсегда проносят вдоль селенья.Уже мальчишки тут как тут: «Гляди, покойника несут!»Глаза рукой прикрыв от солнца,Старуха смотрит из оконца.Столяр бросает свой верстак:В гробах он смыслит как-никак.А лавочник расставил ногиИ курит трубку на пороге.От взоров досками укрыт,Покойник в ящике лежит.Без тюфяка он, без подушки, —Под ним солома лишь да стружки,А гроб из четырех досокНе в меру узок и высок.Носильщики идут не в ногу,Кляня разбитую дорогу.Злой ветер возле «Трех дубов»Срывает гробовой покров.Шершавым доскам будто стыдно,Что всем теперь их стало видно.Холодный ветер валит с ног;Все думают: «Мертвец продрог».Все знают: спит он, бездыханный,В одной рубахе домотканной.И в день, когда своих рабовГосподь поднимет из гробов,Дрожа, в смущении великом,Он будет наг пред божьим ликом.Процессии дать надо крюк,Чтоб обогнуть общинный луг.По той полоске, рядом с лугом,Покойный шел весной за плугом.Он тут в погожий летний деньКосил пшеницу и ячмень.Всем сердцем был он в жизни труднойПривязан к этой почве скудной.Под вечер, выбившись из сил,Он с ней любовно говорил.Вон там, где тянется тропинка,Он комья подбирал суглинка,И после трудового дня,С соседом сидя у огня,Он землю в пальцах мял, смекая,Какого ждать им урожая.Вот кладбище; как свечки, в рядТри кипариса там стоят.Сплеча могильщик бородатыйОрудует своей лопатой:Его, не побоясь греха,Забыла разбудить сноха, —Вон гроб уже у поворота,А не закончена работа.На мертвеца могильщик золЗа то, что тот его подвел, —Нашел же времечко, постылый, —И он плюет на дно могилы.А гроб все близится, и вот —Он у кладбищенских ворот.Толпа в ограду повалила,Перед покойником — могила.Неистов ветер, даль черна,Как эта яма холодна!Могильщик с силой и сноровкойПодхватывает гроб веревкой,И скрип ее о край доски —Как одинокий стон тоски.Безмолвна скорбь, и сухи веки.Гроб опускается навекиВ глухую темень забытья,В объятия небытия.