Эпизод из жизни мистера Ваткинса Тотля (старая орфография)

Диккенс Чарльз

— Благодарю васъ, сэръ! отвчалъ мистеръ Вокаръ, оставляя свою ложу и приближаясь къ другой, чтобы принять предлагаемый стаканъ. — Ваше здоровье, сэръ, и вашей доброй супруги. джентльмены! ваше здоровье; дай Богъ всмъ вамъ добраго счастія. Мистеръ Виллисъ, продолжалъ «чудный малый», обращаясь къ молодому человку съ сигарой: — вы что-то не въ дух сегодня, — то есть упали духомъ, какъ говорятъ другіе. Скажите, сэръ, въ чмъ дло?

— Ничего, такъ; я вовсе не упалъ духомъ, отвчалъ курильщикъ. — Завтра меня выручатъ отсюда.

— И въ самомъ дл? спросилъ другой курильщикъ. — Желалъ бы я я сказать про свою персону тоже самое, да, кажется, нельзя. Я утонулъ какъ корабль «Ройялъ Джоржъ» на Портсмутскомъ

рейд, и чтобъ выручить меня отсюда, нужно сначала вытащить со дна.

— А какъ вы думаете, почему я пробылъ здсь два дня? спросилъ молодой человкъ самымъ громкимъ голосомъ и внезапно остановившись.

— Да потому, я полагаю, что вы не могли выйти отсюда, отвтилъ мистеръ Вокаръ, подмигивая обществу. — Не потому, чтобы вы обязаны были оставаться здсь, но потому, что не было средствъ выбраться отсюда. Не потому, чтобы тутъ было принужденіе, а такъ, знаете, вы должны…. Э?

— Не правда ли, чудный малый этотъ Вокаръ? съ восхищеніемъ спросилъ свою жену мужчина, предложивши Вокару стаканъ грога.

— Дйствительно, славный человкъ! отвчала лэди, приведенная въ крайній восторгъ этими проблесками остроумія.

— Вы значитъ ничего не знаете, угрюмо отвчала жертва остроумія Вокара, бросая въ сторону сигару и дополняя слова свои ударомъ кружки по столу:- вы ровно ничего не знаете…. Дло мое въ своемъ род весьма замчательное: отецъ мой иметъ огромный капиталъ, а я — единственный сынъ его.

— Да, это весьма странное обстоятельство! замтилъ мимоходомъ мистеръ Вокаръ.

— Я единственный сынъ его и получилъ хорошее воспитаніе. Я не обязанъ ничмъ ни единой душ изъ цлаго свта; но меня заставили подписаться за друга на векселяхъ въ огромную сумму. И въ замнъ этой суммы я ровно ничего не получилъ. Какъ же вы думаете, каковы были послдствія?

— Я полагаю, что векселя пустили въ движеніе, а у васъ отняли его. Акцентаціи по векселямъ не были уплачены, и васъ арестовали… не такъ ли? спросилъ мистеръ Вокаръ.

— Совершенно, совершенно такъ, отвчалъ джентльменъ, получившій хорошее воспитаніе: — совершенно такъ! и вотъ, какъ вы видите, я очутился здсь; меня заперли за какую-то тысячу-двсти фунтовъ.

— Почему же вы не попросите вашего родителя поправить это дло? спросилъ Вокаръ съ видомъ скептика.

— Ахъ, помилуйте! это ровно ни къ чему не поведетъ: онъ никогда этого не сдлаетъ, съ горечью отвчалъ джентльменъ: — ршительно никогда!

— Право, это чрезвычайно странно, замтилъ владтель фляжки, составляя другой стаканъ грогу. — Я вотъ уже лтъ тридцать нахожусь въ весьма затруднительныхъ обстоятельствахъ. Сначала я оборвался на продаж молока; потомъ началъ торговать фруктами — и тоже неудача; наконецъ принялся за уголь и желзо, да, вотъ какъ видите, барыши мои на лицо. Но, признаюсь, я еще ни разу не видлъ молодого человка, который, попавъ въ подобное мсто, тотчасъ же не вышелъ бы отсюда, который былъ бы арестованъ за векселя, выданные другу, и который въ замнъ ихъ не получилъ бы ничего.

— Не говорите пожалуста! ныньче это почти всегда такъ длается, замтилъ Вокаръ: — и, право, я нисколько не вяжу пользы въ этомъ; напротивъ того, это меня бсятъ иногда. Я гораздо лучшее имлъ бы понятіе о человк, если бы онъ честнымъ и благороднымъ образомъ сказалъ мн сразу, что хочетъ обмануть меня.

— Конечно, конечно! сказалъ лошадиный барышникъ, съ понятіями котораго о барыш и продаж эта аксіома какъ нельзя лучше согласовалась. — Я совершенно одинакаго съ вами мннія.

Молодой джентльменъ, который подалъ поводъ къ этимъ замчаніямъ, приготовился было сдлать сердитое возраженіе на насмшки его собесдниковъ; но маленькое движеніе, произведенное другимъ молодымъ человкомъ, желавшимъ выйти изъ комнаты вмст съ женщиной, сидвшей у него, прекратило дальнйшія сужденія по этому предмету.

Женщина; горько плакала; вредная атмосфера комнаты, дйствуя на ея разстроенныя чувства и нжное сложеніе, принудила эту чету оставить комнату.

Въ наружности ихъ замтно было особенное превосходство, до такой степени необыкновенное въ подобномъ мст, что въ комнат распространилось почтительное молчаніе, пока визгъ дверной пружины не возвстилъ, что разговоръ не долетитъ до нихъ. Молчаніе нарушено было женой бывшаго фруктовщика.

— Бдное созданіе! сказала она, запивая вздохъ глоткомъ грога. — И какая молоденькая!

— Да и, кажется, очень хороша собой, прибавилъ лошадиный барышникъ.

— За что онъ попалъ сюда, Эйки? спросилъ Вокаръ человка, который разставлялъ на столъ скатерть, испещренную горчичными пятнами, и въ которомъ мистеръ Габріэль Парсонсъ узналъ своего утренняго постителя.

— Это одно изъ самыхъ странныхъ обстоятельствъ, отвчалъ уполномоченный членъ правленія. — Онъ поступилъ сюда въ прошлую пятницу. Бгая по его длу туда и сюда, и усплъ пособрать изъ его исторіи кое-что отъ лакеевъ и еще кое-что и отъ постороннихъ людей, и сколько ма помнится, то вотъ какъ было дло….

— Но только пожалуста разсказывай короче, прервалъ Вокаръ, знавшій по опыту, что изъ всхъ лакеевъ Эйки въ своихъ разсказалъ былъ самый болтливый и неудобопонятный.

— Позвольте же, не мшайте мн, отвчалъ Эйки: — я начну и черезъ пять секундъ кончу. Вотъ, видите ли, отецъ молодого джентльмена — не забудьте, я говорю то, что мн самому говорили — и отецъ этой молоденькой женщины были между собой что называется зубъ-за-зубъ, ненавидли другъ друга какъ нельзя боле. Ужь не знаю какимъ образомъ случилось, что молодой джентльменъ, посщая другихъ джентльменовъ, съ которыми познакомился еще въ коллегіи, полюбилъ молоденькую леди; да и она къ нему была неравнодушна. Онъ часто видлся съ ней и спустя нсколько времени объявилъ ей, что онъ желалъ бы жениться на ней, если только она будетъ согласна. Она также нжно любила его, а потому дло устроилось очень легко, — такъ легко, что спустя полгода посл перваго знакомства они обвнчались безъ вдома своихъ родителей, — по крайней мр мн такъ сказано. Когда отцы услышали объ этомъ, то поднялась такая суматоха, что страхъ да и только. Первымъ дломъ: они хотли уморить молодыхъ съ голоду. Отецъ молодого джентльмена лишилъ сына всего; а отецъ молоденькой лэди поступилъ гораздо хуже: онъ не только ужасно бранилъ ее и поклялся, что никогда не увидитъ ее, но нанялъ одного молодца, котораго я знаю — да и вы, мастеръ Вокаръ, знаете его — и приказалъ ему пошататься во городу и скупить векселя и тому подобныя вещи, которыя молодой супругъ, въ надежд, что строгій родитель его современемъ пообойдется, выпустилъ въ свтъ; мало того; онъ употребилъ все свое вліяніе, чтобъ вооружить противъ кого другахъ людей. Слдствіе было такого рода, что молодой человкъ платилъ векселями пока могъ; ему некогда было оглянуться назадъ, между тмъ какъ бда быстро приближалась и наконецъ обрушилась на него. Его привезли сюда, какъ я уже сказалъ, въ прошлую пятницу, и я думаю, что даже теперь стоитъ у лстницы съ полдюжины его кредиторовъ. Я занимаюсь своимъ дломъ, прибавилъ Эйки: — пятнадцать лтъ, но, признаюсь, мн ни разу еще не случалось видть подобную мстительность.

— Бдняжки! воскликнула жена бывшаго угольщика, снова прибгая къ тому же превосходному средству для подавленія тяжкаго вздоха. — О, если бы они видли столько горя, сколько перенесли его я и мой мужъ, то право они привыкли бы къ нему не хуже нашего.

— Молоденькая леди довольно милое созданіе, сказалъ Вокаръ: — только она ужь слишкомъ нжна на мой взглядъ. Что касается до молодого джентльмена, то онъ черезчуръ печаленъ, чтобъ смяться надъ нимъ; онъ даже внушаетъ уваженіе къ себ.