Эра беззакония
Шрифт:
– Более чем, товарищ генерал, – ответил Калмычков.
– Вот и ладушки! – Генерал включил телевизор, выбрал музыкальный канал и сильно прибавил звук. Голос понизил до еле слышного. – Первая задача, Николай – сделать тебе имя. «Отпиарить», как теперь говорят. Чтобы каждая собака знала, какой ты замечательный специалист по организации раскрытия преступлений. Надо заставить их забрать тебя в министерство. Сложно… Специалисты мало кого интересуют, всем подавай жополизов со связями. Но – можно! Будем эксплуатировать «ничейность». Шанс на успех – полпроцента, но ведь не
– Чекотил я не ловил и узбеков не прессовал, – согласился Калмычков.
– Будем «пиарится» на том, что есть, – развел руками генерал. – Приглядел я кое-что. Помнишь самоубийство на Лиговке? Где клиент себя на пленку снял.
– Помню, товарищ генерал. На Достоевского, 4.
– Да-да. Тебя туда Перельман посылал, – напомнил генерал.
– Он сказал, что это ваше распоряжение.
– Это подсознание, – ответил генерал. – Иначе не объяснить. Хотел надежного человека отправить. А получилось, сработал на опережение. Ты влез в это дело до того, как о нем стали шуметь. Тебе его и вести. Очень естественно! Если бы сегодня назначили, пошли бы вопросы: «Почему Калмычков? Чей он человек?..»
– Может, дело пустышка? – засомневался Калмычков.
– Может, и пустышка. Но шумит хорошо. Пока ты отдыхал, кое-что изменилось. Позавчера начальство большой втык получило. Из Москвы. Потом нам, грешным, слюни до восьми вечера, развешивало. По этому делу. Оказывается, за девять дней, в разных городах, в том числе в Москве и Санкт-Петертбурге, двадцать четыре человека покончили с собой с использованием видеозаписи собственного самоубийства. Не кисло?! Что это? Массовый психоз или спланированная акция? Девять дней – двадцать четыре трупа.
– Аналогов не припомню, – протянул Калмычков.
– Я тоже, – сказал генерал. – Министерство на ушах стоит. В столичной прессе шумиха. Ночью Би-би-си на весь мир репортаж прогнала. Представляешь, какой шанс. Мы все ресурсы ГУВД на тебя завернем! Я чую, ниточка от нас тянется, из Питера… Ты ее найди, Коля! С МВД хомут снимешь, и по заслугам – в Москву. Наши помогут. Такую комбинацию нарочно не придумаешь. А тут сама сложилась.
– А если – не сама? – Калмычков спросил автоматически, но генерал посмотрел на него одобрительно.
– Как тебя Макарыч зацепил?! Жалко такие кадры в Москву отдавать. Но надо. Совсем мало наших осталось, четыре чистки пережили… – сказал генерал.
– Если подстава элементарная? – выкладывал сомнения Калмычков. – Перещелкают вас, как уток на болоте. И меня заодно.
– И такой сценарий предусмотрели. Не один у нас умный. При любом раскладе ты в дамках. Это нас, старых бобиков, они наперечет знают. На прицеле держат, а сделать ничего не могут. Волки позорные! Есть у нас что им предъявить. Не все законы они под себя переделали. А ты, Коля, с нами не засвечен. Ничейность твой главный козырь. Им тоже кадры нужны. В любом случае – Москва.
– Схема железная! – согласился Калмычков. – Лишь бы дело пошло. Все признаки глухаря налицо.
– Тебе
Калмычков пробежал глазами бумажку.
– Понятно… Хотят закрыться самоубийством, а даже об экспертизах не позаботились. И по учетам нам пробивать? Районного УВД им недостаточно. Пылилось дельце, а сроки уходят.
– Мы с тобой пришпилим к этому самоубийству еще троих бедолаг. Из числа двадцати четырех вышеназванных. Питер свою лепту внес. – Генерал прихлебнул кофе и подсунул Калмычкову сводку по городу. Три самоубийства аналогичных первому. Все трое покончили с собой восемнадцатого октября. Калмычков вернул листок генералу.
– Отделаются они прекращением? – спросил генерал. – Или придется объединять и расследовать?
– Как прокурор решит…
– Так мы ему поможем! – засмеялся генерал. – Даже если простое совпадение и ничего за этими самоубийствами нет, не беда. Лишь бы шумело! Шоу, Коля, всегда пустышка. Привыкай.
«Он сказал: поехали!..»
28 октября, пятница
За ночь планка генеральских амбиций значительно поднялась. Шоу должно быть масштабным! Большое совещание из начальников отделов своего Управления собрал Арапов. С приглашением руководства ГУВД, «смежников» и начальников УР некоторых РУВД.
Один за другим поднимались полковники и докладывали об отработанных за вчерашний день мероприятиях. Проведены согласования с прокуратурой. На уровне районов и города. Выявлено халатное отношение к делу работников убойного отдела Центрального РУВД на этапе проверки по рапорту об обнаружении признаков преступления. В двух других районах, Адмиралтейском и Василеостровском, имеющих аналогичные суициды, не лучше. Следователи прокуратуры пытаются отделаться закрытием дел о самоубийствах, районных оперов на ОРМ не напрягают.
Полковники недоумевали: зачем генерал бежит впереди паровоза? Озадачит прокуратура – тогда и поработаем.
– Прокуроры систему в массовом суициде искать не будут! – ответил им генерал. – Дела возбудили, а бегать нам. Министерство руководству ГУВД пистон уже вставило. Помните? Если просмотрим систему, вовремя не примем мер, с кого спросят? Может, маньяк под самоубийства с видеозаписью маскируется. Встречались такие фокусы раньше? То-то же. Или секта новая. Проглядим серию, наши погоны обсыпятся!
Полковники примолкли.
– Короче, – сказал генерал. – Контроль за проведением оперативно-разыскных мероприятий по суицидам с применением видеозаписи поручаю подполковнику Калмычкову. Он меньше других загружен и провинился перед начальником отдела как раз по этому поводу. Так ведь, Иван Иванович? – генерал обратился к Перельману. Тот заерзал на стуле и торопливо кивнул. – Калмычкову же и руководить ОРМ в масштабе ГУВД. Полковник Федулов – на связи с прокуратурой. Остальных не будем отрывать от текущей работы. Подробности в приказе. По местам, товарищи!