Эсхит. Нерыцарский Роман
Шрифт:
– -- Господин Пилитокс, --- закричала, смеясь, девушка, --- посмотрите, кого я вам привела!
– -- Не надо никого, --- страдальчески простонал Лутон, --- забудьте обо мне, я приготовился умирать...
– -- Раздвинь шторы, --- приказал Рауль служанке и, подойдя к страдальцу, сорвал с него прокисшее от пота одеяло, --- зови слуг, пусть нагреют побольше горячей воды, чтобы смыть всю грязь с тела и выгнать дурь из головы. Пусть потом достанут самые дорогие наряды и оденут его роскошнее принца, как на свадьбу --- свою свадьбу.
– -- Что вы делаете?
– -- Пробормотал удивлённо Лутон и сел на кровати, выставив вперёд шишковатые колени, --- кто вы такой? К чему всё это, вы явились поиздеваться надо мной! А из слуг у меня остался лишь один старый
Рауль отправил Солетту на поиски слуги, сам полез в сумку.
– -- Ты любишь, и любим, так действуй, --- сказал он и, вынув Бриллиант Счастья, положил его на столик, стоявший возле кровати, перед лицом Лутона.
– -- Герцог, если он человек слова, а быть никем иным он не имеет права, выполнит то, что обещал.
– -- О, ужас, это он?!
– -- Завопил ошалевший влюблённый, --- или я сбрендил и окончательно сошёл с ума? Так вы тот самый таинственный незнакомец, что пообещал добыть Бриллиант, и вы исполнили обещание. Вы гений! Я обязан что-то сделать для вас.
– -- Самой лучшей наградой станет для меня, --- тихо сказал Рауль, --- если вы с Аделаидой будете счастливы. А сейчас прощай, мне пора...
– -- Постойте, не уходите, --- закричал Лутон, --- нельзя же вот так просто исчезнуть, весь мир должен узнать, какой вы герой.
– -- Если весь мир узнает, --- улыбнувшись, сказал Рауль, --- особенно в первую очередь герцог Вергелез, то на его дочке придётся жениться мне. И тогда зачем было нести алмаз сюда, наверное, нужно было тащить его сразу к герцогу?
– -- Ой, а я как-то не подумал сразу...
– -- Так что прощай, и навсегда забудь, что я был здесь и вообще был...
XV глава.
Он снова вернулся в замок, чтобы забрать коня и попрощаться с Александром, Рауль решил как можно скорее покинуть Вергелез, но очутившись в гуще толпы, он томительно долго не мог отыскать друга, хотя среди постных и унылых лиц найти одно единственное весёлое казалось занятием не сложным. И когда Рауль наконец-то случайно наткнулся на Александра, то в первую секунду едва не рассмеялся, настолько тот своим одеревеневшим общим выражением лица вдруг стал походить на всех остальных.
– -- Александр, неужели и ты как все, жених?
– -- Спросил, усмехнувшись, Рауль.
– -- Нет, но если ты находишься не один, на свою беду, попав туда, где сейчас все, значит ты невольно превращаешься в такого как все, --- устало ответил Александр, --- знаешь, Рауль, надо как можно живее убираться отсюда, иначе растворишься здесь, как щепотка соли в бочке воды, и никто и в никаком виде тебя не узнает...
– -- А я уезжаю, --- сказал Рауль, --- искал тебя, чтобы сказать до свидания. Если желаешь, едем вместе.
– -- Желаю и ещё желаю хорошенько отобедать, --- уже веселее сказал Александр, --- нам нужно заехать по дороге в какой-нибудь постоялый двор и крепко там закусить.
– -- А я в последние дни совсем забыл, что означает отобедать и закусить, --- ответил Рауль, --- совершенно не думаю о еде, почему-то ничего не хочется. Но, конечно, ты прав, надо что-то будет поесть.
Они двинулись было к выходу, но по гудящей по пчелиному толпе кавалеров вдруг пошла какая-то волна: от дальнего конца зала все, как от единого толчка, друг за дружкой, словно что-то передавая из рук в руки, начали расступаться, освобождая проход посередине зала: это слуги вежливо, но настойчиво-жёстко оттесняли плохо сопротивлявшуюся массу ближе к стенам, выстраивая крайних к проходу в ровную линию, обозначая её плотной шеренгой вооружённых алебардами стражников. И Рауль с Александром, вплотную притиснутые, как галька на морском берегу, к остальным, вынуждены были, отступив немного назад, остаться на месте, не имея никакой возможности уйти. Скоро прояснилось, для чего всё это делалось: двенадцать высоких дюжих слуг пронесли через весь зал огромное, роскошно отделанное драгоценными камнями и золотом герцогское кресло --- если Вергелез был бы королём, то его кресло считалось бы троном --- и установили его на специальное
– -- Господа, --- наконец герцог соизволил открыть рот, говорил он хорошо поставленным, с глубокими низами голосом --- все мы превосходно знаем, для чего в этом зале собралось столько блистательных и уважаемых рыцарей. Тут, можно сказать весь цвет, самые лучшие и избранные, и каждый здесь достоин каждого. И выбрать самого наидостойнейшего будет фатально нелегко, и выбор (вы знаете непременное условие) за моей любимой дочерью. На кого она укажет, тот станет ей женихом, а потом и мужем, а мне --- зятем и наследником титула и всего прочего, что к этому прилагается, то есть, почти, можно сказать, сыном. Дочка у меня единственная и, значит, она мой самый дорогой ребёнок, и её слово как обязательный закон, как священный обет, как смертельная заповедь. И по-иному не бывать! Я всё сказал... Вы готовы?
– -- Да-а!
– -- Дружно зарокотал зал.
– -- Порядок таков, --- после трёхминутной паузы продолжил Вергелез, его серьёзное лицо с красноватыми щёками, дрожащими, словно клюквенное желе, при каждом слове герцога, являло собой выражение властности и нетерпимости к противному мнению.
– -- Для того, чтобы Аделаида смогла достаточно хорошо рассмотреть вас всех и правильно оценить способности каждого, его истинную силу и его умение показать себя настоящим мужчиной и выдающимся воином, нами устраивается рыцарский турнир, где выступить волен любой. Все поединки будут проводиться с открытыми лицами, без глухих шлемов, только обычные шишаки, защищающие верх головы. Таким образом, будущая невеста сможет разглядеть всех во всей их красе, то есть, увидеть, насколько каждый претендент хорош лицом, и каков он в рыцарском искусстве. И кто ей больше приглянется, того она отметит и укажет на него. А значит, он пойдёт с ней под венец. Так что завтра поутру будьте, как говорится, во всеоружии. И ещё, дочка моя наблюдать за всем происходящим будет скрытно, никто не узнает, где она сидит и откуда следит за поединками. Аделаида может видеть вас всех, её же --- никто, и только тогда, когда она сделает свой выбор, она имеет право появиться всем на глаза. И да останется счастливым её избранник!
Герцог смолк, и вдруг --- все сразу обратили внимание, слишком стремительно и заметно всё происходило --- его суровая личина на глазах начала перерождаться в образ добродушного весельчака: морщины на лбу сдвинулись плотнее, чем решётка глухого забрала, густые и мохнатые брови разлетелись в стороны, словно крылья лесного филина, а в теперь широко распахнутых глазах заиграло искреннее удивление вперемешку с шальным весельем. Все, как котята, дружно повернули голову туда, куда уставился хозяин замка.
По проходу, высокомерно задрав острый подбородок, выставив длинную и тонкую шею из большого кружевного воротника, одетый и причёсанный лучше принца гордо вышагивал, приближаясь к герцогу Лутон Пилитокс, а за ним семенил пожилой слуга, который что-то нёс на вытянутых руках, прикрытое чёрным, шёлковым покрывалом. Лутон, дойдя до герцогского кресла, встал и, резко взмахнув, будто задавая ритм, сказал:
– -- Ваша милость, господин герцог, вы знамениты тем, что ваше слово выше любого закона, ваше слова и есть закон, который нарушать не вправе даже вы сам.