Эсхит. Нерыцарский Роман
Шрифт:
– -- А вы видели его мёртвым?
– -- Спросил старик.
– -- Как я мог его видеть, --- ответил Этьен, --- если мне тогда было всего два года отроду. Но то, что вы мертвы, знают все.
– -- Знают все --- не знает никто.
– -- Судьба Клайна Улофса таинственна и не ясна, --- вмешался Рауль, --- одни говорят, что он был тяжело ранен и умер где-то в заброшенной лесной хижине, и могила его неизвестна. Вторые утверждают, будто бы он, почувствовав, что слабеет и справляться с более молодыми ему уже не под силу, поменял облик, дал обет молчания и превратился в пилигрима, следы которого затерялись где-то на востоке. Третьи считают, что он заколдованный коварной ведьмой, превратился то ли в камень, то ли в вековой дуб, то ли вообще в ночной призрак в одном из старинных замках.
– -- Если вы Клайн Улофс, легендарный наставник молодых, --- сказал Этьен, --- то одним из ваших подопечных должен был быть некий Харгрив барон Эсхит.
– -- Эсхит?! Йорди Эсхит --- простонал Клайн Улофс, --- вы его знаете?
– -- Лицо Клайна исказилось так, словно он ощутил стремительный ужас смерти, до которой осталось
– -- И мы тут из-за Эсхита, --- сказал Этьен, --- Йорди, другое его имя?
– -- Скорее домашнее прозвище, --- ответил Клайн, --- так его называл отец, и я, на правах, можно сказать, второго отца. Но что он ещё натворил, почему вы из-за него отправились на край земли, кто он теперь, Харгрив барон Эсхит.
– -- Теперь он завоеватель чужих земель и поработитель свободных народов, --- задумчиво сказал Этьен, --- почти полсвета он вверг в войну, которая не ведётся честно и по правилам. Он малым войском, чуть ли ни в одиночку вознамерился покорить весь мир.
– -- Как может рыцарь-недоучка, пусть и самый сильный и умелый среди сверстников превратиться в завоевателя мира?
– -- Сложив лесенкой тонкие морщины на лбу, спросил старик.
– -- Он что вырос до размеров великана или принял облик огнедышащего дракона или научился обращаться в невидимку и таким образом побеждать своих врагов?
– -- Нет, --- глухо произнёс Этьен, --- он стал обладателем Великого Меча Победы.
VII глава.
Клайн Улофс пригласил их разделить с ним его поздний обед, и когда они насытились, Рауль обратился к хозяину грота:
– -- Господин Улофс, можно я буду называть вас учителем?
В глазах старика вдруг вспыхнула такая, казалось, беспричинно бешеная ненависть, что Рауль в смятении и замешательстве захотел тут же превратиться в маленькую летучую мышь, висящей под потолком вниз головой, слившись с тёмным цветом стен или вообще исчезнуть и раствориться в воздухе, словно дым от костра.
– -- Никогда, господин оруженосец, --- прорычал Клайн, --- не произноси при мне слово "учитель" и, тем более, никогда не проси о чём-то подобном. Я навсегда отрёкся даже от самой мысли наставничества. Сейчас я не рыцарь, не воин, не дворянин, не учитель. Я никто, и нет меня, вы сами сказали, что я умер. Вот и считайте меня мертвецом.
– -- Но ведь огромное число ваших учеников оказались достойны вашей славы, --- не унимался Рауль, --- ни один рыцарь из ваши подопечных не опозорил ваше громкое имя. До сих пор стоит произнести: "ученик Рыцаря Огненной Розы", как сразу тот, кого так назвали, вызывает естественное уважение, и к нему отношение как к подлинному герою, причём никто не спрашивает о его подвигах, и так ясно, что ничего иного от него нельзя ждать. Неужели из-за одного единственного, как вы его назвали, недоучки, вся ваша жизнь и ваша деятельность оказались напрасны?
– -- Не просто напрасны, --- пробормотал старик, --- вся моя жизнь в мгновение перевернулась вверх дном, она была и будто её не было, словно не я её прожил, а совершенно чужой мне человек, и всё что считалось моим превратилось в ничьё. А я сам стал ничто.
– -- Что такого ужасного сотворил Харгрив Эсхит, --- спросил Этьен, --- что это вынудило вас отречься от всего?
– -- Вы заявили, что вы не рыцарь, --- сказал Рауль, --- но сам рыцарь не вправе отказываться от рыцарского достоинства, он может быть только лишён его, но это крайне сложно и почти никогда такого не происходило, ведь рыцари не совершают неблагородных поступков и не нарушают рыцарских законов, за которые они обязаны отвечать как преступники. Кто захочет терять своё особое положение?
– -- Хорошо, я всё расскажу, --- сказал Клайн Улофс, --- только не задавайте больше ненужных вопросов, ибо всё станет, надеюсь, ясным и понятным, когда закончу...
Он немного помолчал, словно странник, перед которым лежит долгая дорогая, и начал свой рассказ:
– -- Я и старый барон Эсхит --- дед Харгрива --- были одногодками и друзьями с ранней молодости. Мы с ним в один день юными, безбородыми ещё оруженосцами впервые в жизни участвовали в настоящей кровопролитной битве и после неё нас вместе, в едином обряде посвятили в рыцари. И потом пошла рыцарская жизнь: походы, битвы, турниры, всюду я отметился как лучший из лучших, моё имя гремело, ну вы, наверное, сами знаете... Так и пролетело без малого 30 лет, а когда мне исполнилось 50, я, по повелению своего короля, стал обучать молодёжь воинскому искусству. Ко мне приводили мальчиков лет 13-14, и я раскрывал им тайны владения боевым оружием и заставлял постигать священные законы рыцарства. И самым первым моим подопечным оказался сын моего друга барона Эсхита семнадцатилетний Джоил, будущий отец Харгрива. Очень способный был молодой человек, правда, всего год я занимался с ним и он многому уже научился у своего отца, но отношения у нас с Джоилом установились почти как у отца с сыном, он стал мне очень дорог. Тем более, что своих детей я так и не завёл...
А Джоил, покинув меня, прежде чем стать рыцарем, успел стать отцом, рано женившись на молоденькой дочери герцога Цукига. Он вообще всё успел: побыл оруженосцем, здорово отличился в крупнейшей битве, прошёл посвящение в рыцари раньше отведённого срока для молодых за героические подвиги в бою, начал в 29 лет командовать целой армией. Он считался не просто первым среди равных --- равных ему вообще не было. А когда подрос его маленький сын --- хотя трудно сказать маленький об одиннадцатилетнем мальчике, который выглядел на голову выше всех своих сверстников и по росту, и по силе и больше походил на пятнадцатилетнего подростка --- он привёз его ко мне в обучение.
Семь лет обучения пролетели как один день, если бы не неожиданные смерти от чумного поветрия Джоила Эсхита и матери Йорди, и последовавшая за ними примерно через год гибель старого барона Эсхита от рук разбойников, и мне, таким образом, не пришлось бы стать опекуном Харгрива, юного барона Эсхита, то можно было бы говорить, что мы пережили самые счастливые годы нашей жизни. Моему подопечному вот-вот должно было исполниться 18 лет, возраст, когда ученик обязан оставить своего наставника и выйти в свет как новоявленный соискатель рыцарского звания. Йорди, как и все, кому подошёл срок, готовился к своему первому турниру, где молодые и неискушённые в настоящих поединках воины, в присутствии короля и всего его двора могли бы продемонстрировать всё, чему успели научиться. Каждый, понятно, жаждет прославиться, желает, чтобы произошло это как можно раньше, и чтобы именно он вышел победителем во всех схватках --- но никто не знает своей участи, все уверены в себе, а надеются в основном на удачу, на везение, на благоприятно сложившееся обстоятельства. Лишь Йорди не думал о каких-то случайностях и капризах фортуны, он так был уверен в своих возможностях, настолько считал (и по праву) себя сильнее всех, что даже и не упоминал предстоящий турнир в разговорах, воспринимая его как обычный повод поупражняться в искусстве рыцарского боя. И то, что он истинный будущий победитель турнира, не сомневался никто, и ему не завидовали, его первенство все воспринимали как данность, и хоть он выигрывал все учебные поединки, на него не обижались, потому что он виделся всем не обычным человеком, а неким непреодолимым явлением, ведь невозможно бороться с ветром, дождём, морозом и зноем, так и Харгрив виделся всем остальным чем-то подобным. Да и характер у него был лёгкий, весёлый, он любил беззлобные шутки, любил в кругу сверстников находиться в центре внимания, и все казались счастливыми от того, что он с ними.
И вот когда оставались последние три месяца до турнира, в замок Улофс прибыл с письмом из неблизкой северной страны от моего старого боевого товарища эрла Дроба Сорза один юноша, звали его Тровард. В письме оказалась просьба, чтобы Троварда --- он приходился племянником Дробу --- я принял бы под своё покровительство и представил бы его на предстоящем турнире в качестве своего питомца. Вообще, его настоящим наставником был, конечно, сам эрл Сорз, премудростям воинского дела Троварда он обучил отлично, но юноше недоставало знаний рыцарских правил поведения, мне необходимо было дать ему хотя бы главные основы этих правил. Правда, он очень плохо изъяснялся на нашем языке, общаться так, как мы привыкли, он не умел, и поэтому приходилось довольно долго и терпеливо, иногда чуть ли на пальцах объяснять ему самые очевидные вещи. Но он оказался очень усидчивым и послушным подопечным, с благожелательным, даже с несколько, как это ни странно звучит по отношению к воину, кротким нравом. Его безоговорочное доверие к учителю, его чистое, немного наивное восприятие казались сродни куску белой мягкой глины, из которой я мог вылепить своё самое совершенное творение. Он так серьёзно относился к самому понятию рыцарства, что считал его непоколебимо священным предметом, заслуживающего безусловного поклонения и беззаветного служения, из диковатого, застенчивого юноши вырастал истинный рыцарь духа. И не только: как воин, обладающий всеми приёмами ратного действа, он оставался далеко не последним, точнее, он вышел в определённых видах боя на ведущее место, превзойдя даже Эсхита. Тровард не отличался уж какой-то могучей сверхсилой, совершенно не дающей никаких шансов сопернику, как Йорди, пригибавшего в свои небольшие ещё года трёхлетнего быка, взявши того за рога, к земле, но юный северянин оказался необычайно ловок и увёртлив. Он так стремительно орудовал мечом, так быстро водил им во все стороны, что чудилось, будто в его руке зажат не клинок, а струя ледяной родниковой воды, укрощённой его волей. Его удары не отличались какой-то особой сокрушительностью, но за одно неуловимое взглядом мгновение он ухитрялся кольнуть противника 3-4 раза, что вполне достаточно для победы: в настоящем бою раненый враг быстро обессиливает, истекая кровью от многочисленных ран. Харгрив Эсхит, таким образом, отошёл на второе место в мастерстве обращения с мечом, да и с боевым топором тоже...