Эсхит. Нерыцарский Роман
Шрифт:
Старик повернул голову и, как показалось Этьену, с вызовом поглядел ему в глаза, но быстро отвернувшись, тагонт поднял худые руки и приложил морщинистые ладони к совершенно гладкой стенке тупика, потом он тихо, словно стараясь никому не мешать, начал что-то бормотать, будто разговаривая со стеной, и стена с каждой его фразой стала постепенно исчезать, словно бы растворяясь и улетучиваясь, как неясное видение или обманный мираж. Открылся проход, и старик вошёл, а за ним --- Этьен и Рауль.
Они очутились в большом помещении без окон и без других входов, кроме того, через который
Жрец, тем временем, снял одну из белых масок и надел её на своё лицо, и маска мгновенно срослась, слилась, сжилась лицом, превратившись, по сути, в его новую кожу. И жрец, таким образом, совершенно переменил свой облик: старик перестал быть стариком, точнее он стал человеком без возраста, с суровым и устало-строгим выражением в глазах, со светлым цветом разгладившийся кожи.
– -- Вот так, --- неожиданно внятно и понятно сказал жрец.
– -- Вы понимаете наш язык?
– -- Удивился Этьен.
– -- Пока маска на моём лице, я, внешне, такой же, как вы, --- ответил тагонт, --- белый человек. Правда, если честно, совсем не такой, ведь я знаю всё о сотворении мира, о том как мир появился и почему он устроен так, а не иначе, что в легендах и сказаниях о происхождении человека и общества великая истина, и что голая правда, а что глупая выдумка и вредное заблуждение, и для чего всё это было нужно и что надо ждать в итоге.
– -- Мы здесь не для того, чтобы изучать историю появления человека, --- сказал Этьен, --- нам достаточно того, что присутствует в мире сейчас как данность, её-то мы и пытаемся преодолеть, и если мы не сделаем этого, то мир, если и не исчезнет, но станет невозвратно другим, таким, какой он не нужен никому.
– -- Я вас прекрасно понимаю, --- кивнул жрец, --- я знаю, что вам необходимо: проводник (пустыня ведь не жалует чужаков) и добрый совет. Так слушайте меня!
X глава.
Жрец некоторое время молчал, замерев всем телом, чёрные зрачки его глаз остановились, мгновенно оцепенев, казалось, он ничего сейчас не видит и, вообще, ничего не чувствует, и если начать его резать ножом или тыкать в него остриём копья, он останется стоять как стоял, будто его тело вылеплено из глины или вырезано из дерева. Потом он вдруг вздрогнул как бы от внутреннего толчка и, словно придя в себя, опомнился и ожил, в его больших глазах снова появилась осмысленность. Посмотрев на Этьена, тагонт произнёс:
– -- Вы любите одно --- покой и уединение со своей любимой, вам никто и ничто не нужно более. Запомните: покой, душевное равновесие и блаженство придут только после того, как смерть поставит свои отметены на вашем теле и на вашей душе, вы обожжётесь от холода её прикосновения, вы застоните от боли от крепости
– -- А вы ненавидите покой, --- продолжил жрец, обращаясь теперь к Раулю, --- вы возжелали славы. Ради того, чтобы ощутить волшебную сладость славы вы готовы перевернуть полмира, вам кажется, что прославившись, вы оправдаете своё существование, и жизнь обретёт осмысленность. Но маленькая капелька горечи пересиливает целое море сладкой радости, и вы уже успели чуть пригубить от этой капельки, пусть вы толком не распробовали её и не узнали по-настоящему её вкуса, но знание того, что может быть горько и безрадостно в вас осталось. Когда-нибудь эта горечь настолько сильно захлестнёт вас, что вы до нестерпимо мучительного осознания бессмысленности всего возжаждете, чтобы вас забыли все, вы вознамеритесь убежать в то место, где никто и никогда вас не найдёт, и вы знаете, что это за место. Одиночество и однообразие вы сделаете уставом своего бытия.
Скучавший Рауль едва слушал, что вещал жрец: "Чудак, --- думал юноша, --- зачем он это всё говорит? Время только убивает, переходил бы к делу..."
Тагонт замолчал, стоя в неопределённой позе, свободно опустив руки, похожие на сухие палки, вдоль тела, он выглядел опустошённым и потерянным, на его бледном, белом лице отсутствовало выражение, оно снова стало походить на мёртвую маску. Оно и превратилось опять в маску: жрец ухватился двумя руками за её края и, выдохнув со стоном, стащил одним рывком мёртвую деревяшку с лица, затрясшись дикой дрожью, словно его укусил аспид, он швырнул маску на пол, состроил на своём обычном чёрном лице страшную, нечеловеческую рожу и, сверкнув безумными глазами, выбежал из святилища.
– -- Куда он?
– -- Спросил Рауль, --- не морочит ли он нам головы?
– -- Он поднял маску, --- обычная, лёгкая, тонкий кожаный ремешок сзади. Похожа, скорее, на игрушку.
– -- Он почти машинально приставил маску к лицу, --- ничего не меняется, ---- пробормотал он.
– -- Как этот кусок крашеного дерева мог срастись с физиономией живого человека? И вообще, к чему все те слова, что он нам сказал? Мы не за словами пришли, а за делом.
– -- Рауль, будь терпелив, надо подождать, --- ответил Этьен, --- он сейчас, видимо, вернётся...
– -- Он своими разговорами, --- продолжил Рауль, --- мутит душу и смущает сознание. Что он сказал обо мне? Полный бред! Скорее пустыня обратиться в цветущую долину или высохнет море, нежели я захочу, чтобы все забыли обо мне. Ведь я делаю всё ради мечты, и если она осуществится, то все будут знать кто я, и почему я должен буду куда-то бежать, ища одиночества, зачем мне известность в неизвестности?
– -- Рауль, мир меняется, и мы меняемся, --- сказал Этьен, --- ты сейчас не тот Рауль, с которым когда-то я познакомился, ты теперь другой. Ты искренне хочешь быть таким, какой был, но ты не такой, и уже никогда не будешь таким, ты можешь быть только другим.