Эсхит. Нерыцарский Роман
Шрифт:
Наконец громкие трубы герольдов протрубили протяжную сигнальную мелодию, и оба неприятельских войска двинулись навстречу друг другу.
Белый смерч войска Рыцаря Насмешки быстро, зайдя с флангов, окружил отряд Рыцаря Вепря, но его рыцари плотно, так что нельзя было просунуть и щепку между тесно стоящих воинов, сомкнув ряды, дружно отражали выпады противника. На каждого окружённого приходилось не менее двух или даже трёх атакующих, но ни одного дрогнувшего среди оборонявшихся не нашлось: дурманящее сладкое вино кровавого сражения заставляло забыть всё.
Этьен находился в самом центре битвы, его Чёрное Копьё увязло в гуще беспрерывно наседавших врагов, он не смог вытащить его из скопления тел, и копьё так и сгинуло там. Его круглый щит раскололся, не выдержав неистового удара острой секирой, но сам Этьен оставался цел, ни одной раны он не успел получить. В каждой его руке сверкало по тяжёлому мечу, уже с сильно окровавленными лезвиями, он без передышки отбивал сыпавшиеся со всех сторон удары, нанося при этом свои --- разящие и точные: многие падали убитыми или ранеными, мало кому удавалось спастись и сохранить себе жизнь.
Рауль, совершенно оправившийся от полученных в поединке с Фламмом ушибов, находился всё время рядом с Этьеном, стараясь не отходить далеко от своего господина ---
Первым погиб Ирвин Ззог Рыцарь Красного Оленя, который зачем-то вырвавшись из общего ряда, чуть ли ни в одиночку встретил надвигающийся строй врага. Ирвин, опустив копьё, с ходу врезался в не слишком плотные неприятельские построения, сшибив одного за другим троих вражеских всадников и тут же не мешкая, бросив застрявшее в чужом теле копьё, он обнажил меч, но применить его не успел: навалившееся с сзади и с боков противники быстро расправились с одиноким воином --- кто копьём, кто мечом, кто секирой они искололи и изрубили Рыцаря Оленя на куски.
Понтус Элл Гвэг Рыцарь Рыжей Рыси крепко сидел в седле, как вросший в землю валун среди россыпи камней --- невысокий, плотный, кряжистый --- казалось, не существует силы, способной сковырнуть его с места. В правой руке Гвэг сжимал огромную палицу, в левой --- топор с длинным, широким лезвием, там, где Рыцарь Рыси разил палицей, от его ударов валилось сразу несколько человек, а там, где он опускал топор, взрывались красные фонтаны из горячей крови и человеческих мозгов. Враги, видя, что невозможно справиться с таким умелым воином, засыпали его стрелами из луков и арбалетов, и Гвэг, весь --- со спины, с боков, спереди --- утыканный стрелами, стал походить на гигантского морского ежа. Большинство стрел, пробив внешнюю броню, застревало в поддетой под неё кольчуге, не достав до тела, но некоторые стрелы всё-таки смогли пройти сквозь кольца и заострёнными кончиками вонзиться в живую плоть, правда, войдя не слишком глубоко, но этого хватало, чтобы кровь мелкими струйками текла из всех ран. Но старый рыцарь совершенно не чувствовал боли: не зная утомления и усталости, он продолжал своё дело словно привычную работу, на которой он как умелый мастер давно набил руку, и никакое противодействие, никакое явление природы не могло его заставить остановиться или прерваться хотя бы на полминуты и передохнуть. Но наступил миг, когда стрел, достигших тела, стало слишком много, ран появилось столько, что отдельные ручейки крови слились в единый поток. Гвэг вдруг начал ощущать, как слабеют его руки, как холодеют и отнимаются ноги, темнеет в глазах, как от него, помимо воли потихоньку уходит сила, его движения становились все более скованными и менее быстрыми. Но Рыцарь Рыжей Рыси, не желая просто так погибать, взревев последний раз по-медвежьи, с утроенным яростью и неимоверным напором снова, будто разъярённый бугай, набросился на наседавших противников, поразив их сразу с десяток. Но это было последнее, что он сумел сделать: остатки сил совсем покинули Понтуса, и на него уже почти до предела обездвиженного всем скопом навалилась огромная масса озлобленных врагов, они сотнями немилосердных ударов повалили его на землю, превратив давно мёртвое тело Рыцаря Рыси грязно-кровавое месиво. Они, полные яростной ненавистью, долго не желали успокоиться...
Ллойд Ютингер Рыцарь Тени бился на противоположном краю поля --- его долговязая фигура упрямо, как веха в бурлящей реке, возвышалась над дружно шевелящимися круглыми горошинами голов. Его боевой конь пал в самом начале, поражённый чьей-то предательской стрелой, но рыцарь, будто не заметив потери, стоял крепко, словно рогатина, широко расставив длинные ноги, орудуя тяжёлым двуручным мечом, и поэтому, наседавшие на него противники, бывшие в основном верхом, не имели никого особого преимущества, они и воспринимали-то Ллойда как всадника и сражались с ним как с конным. Нападавшие, точно стая дикобразов, повернувшихся спиной, тыкали Рыцаря Тени со всех сторон острыми копьями, пытаясь достать и пробить его доспехи: близко никто не мог подойти или подъехать, так он ловко и неуловимо быстро размахивал своим чудовищным мечом, лезвие которого становилось почти невидимым в густом воздухе схватки, казалось, что не меч, а неведомое, призрачное явление косит людей. А убитые словно сочный, свежий травостой рядами ложились на влажную землю. И вот среди толпы мёртвых нарочно упал один живой, даже не раненый --- зажав в руке кинжал с тонким трёхгранным лезвием, он, весь облитый чужой кровью, прикинувшись мёртвым трупом, притаился между настоящих трупов. А когда неприступный Ллойд в горячке боя приблизился к нему вплотную, "труп" ожил и, мгновенно поднявшись, став на одно колено, резким и правильным жестом вонзил по самую рукоятку свой стилет в правый бок Рыцаря Тени --- клинок точно попал в сочленение между спинным и грудным доспехами. Рыцарь на мгновение оцепенел, но тут же опомнился и с невероятной яростью опустил меч на голову мерзавца, разрубив того пополам, но остальные, воспользовавшись этой маленькой заминкой всей стаей набросились на Ллойда, вонзив в него одновременно десятки копий с разных сторон, и Рыцарь Тени, теряя утекающие силы, сжал руками несколько наконечников, не позволяя им войти глубже, но было их слишком много, чтобы справиться со всеми. Его подняли вверх на копьях --- они стали плотно, как частокол, так, что свет через них не просвечивался --- и рыцарь оказался пропоротым насквозь из-за тяжести собственного тела. Ещё некоторое время умирающий Ллойд пытался бороться за жизнь, за возможность продолжить сражаться, он не выпускал меч до самого последнего мгновения, стараясь напоследок зацепить хотя бы ещё одного врага, чудилось, что было в его воле остаться живым и не умирать, в какое бы положение он не угодил. Но смерть не посчиталась с его волей...
Корминг Фрой Рыцарь Золотого Дракона, он же Зелёный Рыцарь в своём ярком зелёном плаще подобный молодому ростку, пробившемуся среди серых камней, находился в самом средоточии битвы. Он с
Барон Трофинт, находившийся в самом горячем месте боя, видя, что погиб его любимый младший брат, на секунду замер от резанувшей сердце боли, и многочисленным врагам, обступивших рыцаря, хватило этого, чтобы ударами из-под тишка поразить его боевого коня, которому подбили бабки, отчего конь завалился на передние ноги, увлекая за собой седока. И нападавшие, будто свора голодных жадных гиен, накинулись на лежащего, обрушив на него вал безжалостных ударов, но Трофинт, выдержав на себе подлинный камнепад, встал махом с колен и вырвался из под навала, разбросав во все стороны целые сонмища врагов, это выглядело, будто спавший долгие годы вулкан вдруг неожиданно проснулся и взорвался, извергнув из себя тысячи раскалённых кусков. Своего меча в свалке великий воин не потерял, но доспехи оказались сильно помятыми, а забрало вместе со шлемом были сшиблены. Барон, как ревущий смерч, двинулся вперёд, круша и убивая всех, кто попадался ему, точно лесоруб по лесу, оставляющий за собой просеку, он продирался сквозь ряды неприятелей, оставлял после себя просеку из трупов --- Рыцарь Вепря упорно пробивался к Рыцарю Насмешки, брат должен был отомщён немедленно. И скоро они сошлись --- Кулквид верхом на широкогрудом коне и Трофинт --- пеший, но неистовый и смертельно злой.
Этьен Планси, почувствовав, что может потерять ещё одного дорогого для себя человека, сразу же поспешил ему на выручку, а Рауль Дюкрей, находившийся поблизости, не отставал и пробивался следом за своим господином. Они очутились рядом с бароном в тот самый момент, когда мечи --- его и Кулквида --- раскалились до красна от непрестанных ударов друг о друга, сталь при каждом соприкосновении оглушающе громко звенела, разбрасывая снопы искр, словно это были не мечи, а тяжёлый молот и огромная наковальня. Трофинт, сражаясь с Рыцарем Насмешки, ещё успевал отбивать наскоки его людей, наседавших, как назойливая саранча, стараясь зацепить барона сбоку или со спины. Этьен и его оруженосец тут же принялись разбираться с теми, кто, окружив Трофинта, намереваясь победить его не честным выпадом, воюя с ним лицом к лицу, а подлым приёмом, зайдя с тыла. Рыцарь Вепря, поняв, что теперь не надо опасаться атак сзади, с удвоенной яростью и с ещё более бешеным напором пошёл на Кулквида, желая быстро покончить со святым делом мести за брата. И его противник --- что было слишком явственно выражено на его лице --- уже забыл думать о победе, он только отчаянно отбивался, и вопрос его смерти стал лишь вопросом количества минут, оставленных ему на жизнь: Кулквид сознавал, что обречён. И когда Трофинт поднял меч над головой, чтобы нанести последний разящий удар и начал стремительно его опускать, Рыцарь Насмешки почти бессознательно сильно дёрнул повод, его лошадь мотнула мордой, и клинок барона, скользнув по шее животного, ушёл, не попав в цель, в сторону и вниз, войдя остриём глубоко --- да так что послышался треск расщепляемой кости --- в правое колено Кулквида. Тот не дрогнул и неуловимым поворотом кисти, не поднимая меча над собой, попытался рубануть Трофинта, едва успевавшего вытащить свой застрявший меч, по его незащищённой голове, но Рыцарь Вепря успел подставить под удар левую руку, в которой давно уже не было расколовшегося от вражеских ударов щита. Боевая сталь мгновенно перерубила, будто ствол молодой берёзы, слабо защищённую руку чуть выше запястья, и отсечённая кисть отлетела так быстро, словно была игрушечной, и её ради забавы швырнул маленький ребёнок. Но спасти свою жизнь барон, таким образом, смог, погасив силу удара: меч Кулквида лишь самым кончиком острия чиркнул по коже щеки Трофинта и прошёл мимо.
Барон непроизвольно махнул покалеченной рукой в сторону противника, и кровь из обрубка фонтаном брызнула прямо в лицо Рыцаря Насмешки, залив тому глаза и всё лицо, рыцарь отпрянул, ослеплённый и беспомощный, да и он сам истекал кровью --- раненная нога оказалась серьёзно повреждённой. Кулквид, не дожидаясь, пока его соперник опомнится или подоспеет к нему помощь, наскоро кое-как стёр где мог кровь с лица, развернул своего коня и как можно быстрее поскакал куда-то в сторону леса.
Трофинт, видя, что враг бежал, зажал рану здоровой рукой и опустился на одно колено, Рауль, благодаря Этьену, отражавшему все наскоки окружавших их врагов, прорвался к барону, чтобы помочь ему. Оруженосец оторвал от своего плаща длинную полоску ткани и туго перетянул в двух местах в предплечье изуродованную руку Рыцаря Вепря, начинавшего уже терять сознание от большой потери крови. Рауль осторожно посадил раненого на землю и, не отходя от него далеко, присоединился к Этьену --- тот, весь забрызганный вражеской кровью, с горящими глазами и ясным, сияющим лицом, походил на какого-то сказочного, несуществующего зверя --- молодого и непередаваемо прекрасного, в зрачках которого перемешались страх, восторг, упоение, ненависть и любовь. Этьен был уверен, что он и есть средоточие битвы, и всё вражеское оружие направленно исключительно против него, и что только он один решает исход всего сражения, и что он никогда не умрёт.