Факел Геро. Часть 2
Шрифт:
«Ты влечёшь сердца к преступному… — шептали губы мужчины. — Страдают и безумствуют побеждённые тобой… Страдают и безумствуют…» Зел, словно спасаясь бегством от той, которая одновременно влекла и пугала, чуть ли не бегом кинулся к лестнице, что уводила с террасы. Неспроста те строки попались ему на глаза! Это было предупреждение — не терять бдительность и держаться от Елены подальше, иначе уведёт его красавица на муки и гибель.
__________________________________________________
Метида — умная, разумная.
Локоть — мера длины, примерно 46 см.
Гидра — мифологическая стоглавая водяная змея
Хеник — единица ёмкости равная примерно 1,08 литра.
Отрывок из трагедии Софокла "Антигона".
Гелиос — солнечное божество в древнегреческой мифологии
Глава 8. Счастливая зима
1.
Оказывается, зима довольно приятное время года, если у тебя есть дом с жарким очагом, тёплая постель и вдоволь еды. Тогда не страшны ни снежные метели, ни пробирающие до костей влажные ветры, дующие с моря, ни колючие пыльные суховеи, налетающие из степи. Лёгкий морозец бодрит, румянит щёки, а не вытягивает из истощённого, продрогшего тела последнее тепло. Не надо беспокоиться, как дожить до следующего праздника, на котором можно бесплатно насытить вечно тоскующую по еде утробу.
Так думала Майя, вышагивая по мощёной улочке, что вела к агоре*. Сегодня был двадцать девятый день их жизни в доме господина Идоменея.
Как и предупреждала Эгла, ей пришлось принять на себя обязанности служанки, но они совершенно не тяготили. Первые дни Майя побаивалась, что хозяину не понравится её стряпня, но господин Идоменей оказался совсем непривередлив в еде. Более того, почти каждое утро после лёгкого завтрака он уходил из дома и возвращался только с наступлением темноты. Обедал и ужинал мужчина у своих друзей, поэтому главной заботой Майи было поддержание в доме чистоты и порядка.
Немного сложнее стало, когда расхворался Гектор. Девушке пришлось топить печи, не забывать о наличии в доме дров, съестных припасов, лампадного масла и воды. А ещё — вести расчёты с поставщиками, следить, чтобы прачка возвращала бельё и вещи согласно описи и трубочист вовремя заглядывал в дымоходы. Но все эти хлопоты были Майе в радость. Иногда она даже представляла себя настоящей хозяйкой дома, хранящей огонь в очаге для своего мужа и господина. Она не смела мечтать об Идоменее, но ей хотелось, чтобы вымышленный муж чем-то походил на него.
Каблучки сапожек звонко стучали по мостовой, ярко светило солнце, в воздухе летала искрящаяся снежная пыль. Майя то и дело сбавляла шаг, сердясь на себя, что никак не может научиться ходить неторопливо, с достоинством, как подобает служанке из богатого дома. Девушка остановилась и распрямила плечи: сейчас ей не нужно сутулиться, чтобы сохранить остатки тепла под убогим тряпьём, ведь у неё есть шерстяное платье, меховая накидка и пушистый платок, укрывающий голову и плечи. В рукавице она сжимала несколько серебряных монет.
Майя зашла в лавку, где торговали благовониями, душистыми травами, специями с Востока и ароматизированным лампадным маслом. В носу защекотало от насыщенного, острого запаха, пропитавшего воздух помещения. Девушка вытащила из рукавички монетку, отдала её в уплату за поставленные в дом господина Идоменея благовония и масло, а затем поспешила на свежий воздух.
Следующей была лавка мясника. Там Майя сделала
Она вышла на агору и теперь медленно шла вдоль торговых рядов. Продавцы, завидев хорошо одетую молодую женщину, принялись наперебой расхваливать свой товар. «А когда-то гнали и обзывали побирушкой!» — усмехнулась Майя про себя. Так ничего и не купив, девушка миновала главную площадь и направилась вниз, к морю.
Возле узкой дорожки, которая ответвлялась от улицы и вела в квартал городской бедноты, она замедлила шаг. Сколько раз ей приходилось бегать по этой тропинке, ведь так можно здорово сократить путь к гавани…
Ну нет!
Майя вскинула голову. Да, дорога займёт больше времени, но до пристани она дойдёт по удобной и широкой улице!
Зимнее море было пустым. Лембы, келеты, керкуры*, триеры* давно переправлены под навесы и в эллинги на ремонт, а мелкие суда зимовали прямо на берегу. Перевёрнутые вверх дном и припорошённые снегом, они были похожи на огромные валуны. Но всего через месяц, сразу после Анфестерий*, в порту закипит работа, застучат топоры, завизжат пилы, запылают костры, над которыми в железных котлах забулькает сосновая смола, чёрный едкий дым окутает окрестности.
За годы, проведённые в Ольвии, девушка хорошо узнала жизнь этой части города. На припортовых улицах селилась в основном матросы, рыбаки, мелкий ремесленный люд и нищие. Злачные места тоже были сосредоточены здесь.
Занятая своими мыслями, Майя едва не столкнулась с двумя портовыми девицами, которых, по всей видимости, хозяин диктериона выгнал искать клиентов на улице. Плохо одетые, с испитыми лицами женщины злобно уставились на Майю, заподозрив в ней конкурентку.
Девушка поспешно ретировалась. Побежала в сторону верфей и замедлила шаг лишь когда увидела скелет корабля с частично обшитым досками днищем. Ощутив себя в безопасности, Майя остановилась, чтобы перевести дух. Оглянулась. Женщин не было видно. А ведь они с Эглой стояли всего в одном шаге от такой жизни…
Девушка затянула покрепче узел платка и поправила выбившуюся прядь.
— Где я могу найти Сифа? — обратилась она к первому встретившемуся на её пути человеку.
— Там, — мужчина махнул рукой.
Майя двинулась в указанную сторону. Она обогнула строящийся корабль и наткнулась на группу работников-корабельщиков, греющихся у костра. Увидев девушку, мужчины оживились и принялись наперебой звать её присоединиться к ним, но Майя отвергла их предложения и снова спросила про Сифа.
— Зачем он тебе нужен, красавица? — воскликнул один из корабельщиков. — Сиф стар и уродлив, пойдём лучше со мной!
Остальные мужчины захохотали.
— Я ищу его по поручению господина Идоменея.
После её слов шутники умолкли, а тот, кто набивался в ухажёры, оглядев девушку, спросил:
— И кем ты господину Идоменею приходишься?
— Я его служанка.
— Хм, симпатичных служанок находит себе наш господин. Ну что ж, пойдём, покажу, где живёт Сиф.
2.
Майя не успела коснуться двери, как она сама распахнулась. Молодой русоволосый мужчина стоял на пороге хижины. Поверх серой, грубого полотна рубашки незнакомца была надета овчинная безрукавка. «Не старый и не уродливый», — мелькнуло в голове Майи, вслух же она спросила: