Фантастическая четверка: New Age
Шрифт:
– Иначе что? – надменно спросил мужчина.
– Иначе мне придется связаться с непосредственным начальством, и вам придется распрощаться с этой работой, - развел руками Егозин, самодовольно глядя на соперника.
– Да как вы смеете?! – Арсений, с перекошенным от гнева лицом, подскочил к Николаю и занес кулак для удара, целясь прямо в холеное лицо Егозина.
– Сеня!!! – не своим голосом закричала Милена, хватая брата за мощные плечи, стараясь удержать от опрометчивого поступка. Катерина вскрикнула, а Юра бросился на помощь Смирницкой, помогая оттащить
– Прошу тебя, успокойся, - увещевала Милена, с мольбой глядя на брата. – Так только хуже будет…
Смирницкий повел плечами, пытаясь высвободиться от захвата Юры и, не глядя ни на кого, отправился в свою комнату.
Оля Бирючинская едва успела заскочить за угол. Все это время она подсматривала и подслушивала за спорами ученых, делая про себя выводы. Она узнала две вещи, и хотела немедленно поделиться ними с Майей и Гришей.
Стараясь не привлекать к себе внимания, Оленька прокралась в комнату Майи, где они с Цветковым листали очередную медицинскую энциклопедию.
– Ребята, я только что такое узнала… - только сейчас заряд адреналина, вызванный риском быть обнаруженной за подслушиванием, иссяк, и Бирючинская обессиленно опустилась на стул у двери, еле сдерживая слезы.
– Что такое? – встревожилась Майя. Поведение обычно живой и непосредственной соперницы вызывало беспокойство.
– Наш Валерка… Он умер.
Беридзе ахнула, и из ее огромных серых глаз выкатились две слезы. Гриша тоже как-то сник, сгорбился. Все замерли в единодушном молчании, словно отдавая дань памяти задире из их пятого «Б».
– А еще, - продолжила Оля, - Николай Алексеевич и дядя Арсений поругались. Они что-то говорили о какой-то сыворотке и о нас.
– О нас? – переспросил Гриша. – Они только и говорят, что о нас.
– Ну да. И еще… Все наши способности – это результат экспериментов над нами. Ну, как у Халка, к примеру.
– Это ты на меня намекаешь? – хмыкнул мальчик.
– Типа того, - махнула рукой Бирючинская. – Но самое страшное знаете что?
– Что?
– Валерка умер от тех же укольчиков, что сделали нас супергероями! – заговорческим шепотом произнесла Оля, страшными глазами глядя на Гришу с Майей.
– Да ты что? – ахнула Майя и тут же нахмурилась.
Тут в дверь постучали, и в комнату вошла Марта Самойлова:
– Так, ребятки, сегодня ваш учитель прийти не может, поэтому уроки проведу у вас я. Доставайте листочки, ручки, начнем.
Оля кивнула и выразительно посмотрела на остальных детей: мол, поняли, где наш Юрец? Валеру хоронит, вот где!
Гриша кивнул, Майя прикусила губу и, вздохнув одновременно, дети принялись за учебу.
***
Арсений метался по своей комнате, как тигр в клетке. Это была уже последняя капля в чаше его терпения, более терпеть он был не намерен. В его голове постепенно вырисовывался план избавления от егозинского ига, и немаловажную роль в этом плане играли дети.
========== Четверка сформирована ==========
Удивительно, насколько быстро летит время. Вот уже
Юра уже достаточно вжился в роль учителя, порой забывая о своих прямых обязанностях лаборанта, но его не спешили ругать, так как занимался он с детьми добросовестно, вкладывая в обучение самого себя, да и занимаясь самообучением, чтобы донести крохи знаний до детских пытливых умов.
Милена и Арсений с большим интересом наблюдали за уроками и поведением детей. Фактически, чисто на интуитивном уровне, дети считали Смирницких чем-то вроде родителей, а потому слепо и доверчиво тянулись к медсестре и ученому. А они не отталкивали ребят, радуясь их успехам и живя их заботами и проблемами. Особую радость в этом находила Милена, обожающая детей, но не имеющая своих.
Егозин, Марта и Катерина, по отношению к девочкам и мальчику, выбирали чисто научно-исследовательский подход, каждое утро измеряя деткам давление, температуру и проверяя, не пропали ли их способности. Но все оставалось по-прежнему, и ребята уже давно приняли свои силы как часть самих себя, используя их в детских шалостях.
К примеру, однажды утром Катерина не смогла войти в комнату Гриши, несмотря на то, что она должна была быть открыта. Подергав ручку, Вейс поднажала на дверь плечом, и тут же влетела на полной скорости в бокс, едва не врезавшись в кровать, на которой лежали девочки, схватившись от смеха за животы.
Цветков закрыл дверь изнутри, тоже едва сдерживая смех. Это Оля подговорила его держать изнутри дверь, чтобы потом в нужный момент отпустить ее и отправить Катерину в свободный полет по комнате. Конечно, ребятам здорово за это попало, но они не жалели о содеянном, ибо с самого начала невзлюбили кичливую блондинку-медсестру.
Итак, двадцать третьего апреля, жизнь лаборатории вновь всколыхнулась и забурлила с прежней силой, и причиной этой был, конечно же, Антон Остапчук. В этот день Катерина и Милена по привычке вошли в бокс, чтобы сделать мальчику инъекции. Аппарат поддержания жизнеобеспечения размеренно пищал, информируя о стабильном состоянии пациента. Для женщин этот звук уже давно стал привычным фоном, поэтому, когда частота писка изменилась, Смирницкая и Вейс автоматически повернули головы, глядя на койку Антона.
Уже спустя несколько минут медсестры, словно по команде, прошли на кухню, где Юра листал свои старые комиксы, захваченные с собой с незапамятных времен, и ринулись к холодильнику. Волченко с изумлением смотрел на женщин, которые, схватив по морковке, принялись судорожно натирать сладкий овощ на терке и запихивать его в соковыжималку.
– Эй, вы чего? – отложив комикс в сторону, спросил Юра, удивленно подняв брови.
– Он хочет морковного сока, - монотонно, в один голос, произнесли Катерина и Милена, так же одновременно нажав на кнопку соковыжималки.