Фавор или Бабушкин Внук (сборник)
Шрифт:
Ухо Сергея уже отлично улавливало все переходы «Битлз», но еще было глухо к классике. Он стал внимательней прислушиваться к тем оперным ариям, которые слушал сосед. Приобрел пилочку для ухода за ногтями. И, превратившись таким образом в «дельного человека», тоже пытался отбивать пальцами что-то складное и, надо сказать, достаточно в том преуспел, но высот маэстро так и не достиг... Дядя Костя, дядя Костя. Мать поехала в Киев, а Сергей даже ничего не передал ему. Хоть бы черкнул пару слов.
ххх
Неужели сегодня приеду раньше? В вагоне освободилось
Вагон раскачивался, монотонно стучали колеса. Нижний Манхэттен, Уолл-стрит. Входили мужчины в длинных кашемировых пальто с широкими отворотами. Мужчины, гладко выбритые, с уверенно приподнятыми подбородками и увлажненными питательным гелем волосами. Короче, входил Уолл-стрит, разворачивая многостраничные «Бизнес ревью» и «Уолл-стрит джорнэл». Вагон наполнялся таблицами, графиками и добродушными карикатурами на небожителей биржи.
Оля отвела плечи назад. Целый день не разгибаясь, даже без ланча! Достала из сумочки журнал «Ньюйоркер». Вот он – рассказ о ведьмах, которые со всех стран слетаются в Нью-Йорк и устраивают здесь шабаши. На журнальной странице была нарисована симпатичная ведьмочка, оседлавшая метлу.
В стекло вдруг ударил свет – поезд из тоннеля вылетал на мост. Манхэттенский мост! Единственная отрада в Олиных ежедневных поездках. Когда поезд въезжает на мост, взгляду открывается река. Четыре года назад Оля впервые увидела эту картинку с моста и в изумлении застыла. Это так напоминало Днепр, один рукав которого уходил на Подол, другой – к устью Десны. Вспомнилось что-то очень родное: дед в резиновых сапогах и с удочкой, распустившиеся вербы, гнезда ласточек на песчаных обрывах. Уже нет и ее деда, нет и тех верб. Уже утром просто хочется поспать, добрать хоть минутку, а вечером – скорее домой, к Сереже. И все равно, когда поезд несется по мосту, – что-то особенное, что-то из ряда вон…
По вагону шел негр, разносчик газет.
– Один доллар, один доллар, – повторял он сильным грудным голосом.
Оля глядела в окно, решив не оборачиваться. Все же любопытство одолело: повернула голову и посмотрела на продавца. Негр навис над нею, он был огромный, как гора.
– Благослови тебя Бог, бэби, – произнес он и, поправив тяжелую сумку с газетами, двинулся дальше по вагону.
ххх
Перебрав дюжину компакт-дисков, Сергей выбрал Боба Дилана. На обложке – фотография музыканта. «Вы с ним похожи, как братья, – уверяет Оля. – Такой же узкий подбородок, нос с горбинкой, даже щетина. Разве что у тебя волосы немного светлее».
Зазвучал гитарный перебор, голос запел:
– «Это история про один ураган…»
Сергей лег на диван, сладко потянулся. Когда же закончится эта проклятая зима? Каждая зима в Нью-Йорке тянется вечность. Скорей бы подул теплый ветерок. И тогда они снова будут встречаться с Олькой после работы, охотиться на «утку по-пекински», заглянут в ресторан «Украина», где красный борщ со сметаной и холодец с хреном словно доставлены спецрейсом с гоголевских хуторов…
Скоро придет Оля. Замерзшая и уставшая. Сергею вдруг захотелось, чтобы поезд застрял. Хоть на полчаса. Скажем, на Манхэттенском мосту – там ведь давно что-то
«Это история про один ураган…»
А Лоренс не идут брюки в обтяжку – факт! В юбке ей куда лучше. Сергей закрыл глаза и увидел Лоренс – тунисскую француженку, сидящую в офисе напротив Сергея: ее темно-карие глаза с поволокой, пухловатые, но красиво очерченные губы, длинные иссиня-черные волосы. Женщина, созданная для любви, но погибающая на работе...
В коридоре раздались шаги. Наверное, Оля. Сергей хотел было встать, но шаги затихли, и вскоре хлопнула соседская дверь.
Когда приходит Оля, квартира вмиг оживает: на плите свистит чайник, в ванной льется вода, в спальне разрывается телевизор, почему-то сразу начинает звонить телефон. Они ужинают, болтают, отвечают на телефонные звонки. И так, незаметно, проходит вечер.
Сергей снова прикрыл глаза. И – снова Лоренс, в шелковой блузке с игриво расстегнутой пуговичкой...
В шесть ноль-ноль все сотрудники вскакивают с мест – и через минуту в офисе ни души. Кроме Лоренс. Сергей никогда не задерживался на работе. А остался бы хоть раз. Любопытства ради.
Щелкнул дверной замок. Оля – в черном пальто, побледневшая от холода.
– Сереженька, представляешь, поезд застрял в тоннеле, торчали полчаса, – вдруг взглянула на мужа, словно заметила в нем что-то незнакомое. – Как я по тебе соскучилась, – подошла и поцеловала.
2
Где же Лоренс? Быть может, взяла отгул. Набрав очередной номер телефона, Сергей завел вялый разговор с клиентом.
Он работал в небольшой телефонной компании международной связи. Фирмой владели французы. Отдел Сергея занимался телемаркетингом, попросту говоря, переманиванием клиентов. Работа, в общем, несложная: звони наугад по любому номеру в городском телефонном справочнике и начинай расхваливать компанию. Обещай самые низкие цены, гарантируй отличное качество услуг. Чаще всего разговор заканчивается безрезультатно, но порою, после долгих заверений, кто-либо соглашается стать клиентом их компании. Потом очень скоро выясняется, что большинство обещанных льгот – липовые, качество связи – из рук вон плохое. Разгневанные, клиенты уходят, но почему-то продолжают числиться в банке данных фирмы.
Ежедневная норма каждого сотрудника – десять новых клиентов. Сергею удается переманить не более пяти. Впрочем, босс, видя крайне низкую эффективность работы месье Сержа, не слишком возмущается. Зарплата ведь у него чепуховая. Непонятно, зачем он им нужен. Да и зачем вообще нужна эта телефонная компания, где в списках числятся тысячи мертвых душ?
Подошел босс, Жан Луи:
– Месье Серж, в пятницу вечером – поход в ресторан, у Лоренс день рождения. Заказаны устрицы, утка по-руански, жаркое из зайца, мидии в сметане… .
– О`кей, – кивнул Сергей.
– В пятницу – ресторан, а сегодня – на пиво, – к нему наклонился Стефано и заговорщически подмигнул.
ххх
Сидели со Стефано в баре. Холодный густой эль пенился в кружках. В этом баре все отвечало их запросам – умеренные цены, сносная еда и почти всегда свободный столик.
– Серж, ну так что, сегодня мы наконец поедем или нет? – спрашивает Стефано, отхлебнув из бокала. Он говорит на английском с сильным французским акцентом.