Фавор или Бабушкин Внук (сборник)
Шрифт:
Все это дежурный врач говорил, пока они шли вдоль отсеков, где на кроватях лежали больные. Старики, старухи, мелькнула какая-то девочка лет десяти. Краем уха Сергей улавливал неприятные слова – «перфорация, перитонит». В конце отделения увидел кровать. Медсестры заслоняли лежащего на ней. Сергей подбежал.
…Борис Степанович лежал, небрежно прикрытый больничным халатом. К его руке тянулась трубка капельницы. Завидев Сергея, он слегка приподнял свободную руку – дал понять, что узнал. Его темно-багровое лицо было неестественно распухшим, вздулись даже веки. Борис Степанович вдруг застонал, сжался, изо рта на халат вылилась черная струйка.
–
– У него зубы свои? – спросила медсестра, посмотрев на электронные приборы за кроватью.
– Что?.. Ах, да, у него съемный верхний мост.
– Скажи ему, чтобы раскрыл рот.
– Папа, они должны снять твой мост, – сказал Сергей спокойно. Настолько спокойно, что даже сам этому удивился.
Медсестра ловко сняла и уложила в целлофановый пакетик зубной мост:
– Хорошо, что его вовремя доставили. Если бы на час-полтора позже...
– Да-да, я понимаю.
– У вашего отца небольшие шумы в сердце. Эмфизема. Сердце увеличено. У него есть медстраховка? Распишитесь, что вы согласны на операцию. В случае, если результат будет неблагоприятным, госпиталь ответственности не несет.
Сергей расписывался, пытаясь понять смысл услышанного. Эмфизема. Шумы в сердце. Госпиталь ответственности не несет. Как же так?..
– Мамочка родная... – прошептал Борис Степанович, напрягся и, захрипев, снова выплеснул изо рта густую черную жижу.
Сергей вытер салфеткой отцу подбородок и отошел. Хорошо, что рядом оказался стул, иначе – упал бы.
– Парень, с тобой все о`кей? – спросила его проходившая мимо медсестра.
– Да, – Сергей отклонился на спинку стула. Вытер пот со лба...
– Борис Сухоцкий? – подошедший хирург бросил короткий взгляд на больного, быстро посмотрел на рентгеновские снимки и отдал распоряжение. Два санитара, отщелкнув рычажки, покатили кровать по коридору. Сергей шел рядом.
– Папа, потерпи.
– А-а…
– Быстрее, – распорядился хирург.
Они уже почти бежали.
– Серега, зарежут меня сейчас, – неожиданно произнес Борис Степанович. В его голосе прозвучала странная насмешливая нотка.
Остановились у открытых дверей – операционная. Санитар сделал Сергею знак рукой – дальше нельзя. Нажал кнопку в стене, и автоматические двери закрылись.
…..…………................................................................................................
Пустая комната ожидания. Ряд кресел вдоль стен, электрокофеварка на тумбочке. Сергей налил кофе в бумажный стаканчик. Все случившееся слабо укладывалось в его сознании. Неужели это и есть та перемена, которую он смутно предчувствовал в последнее время? Допускал многое: уволят с работы или, скажем, родится ребенок. Все что угодно. Родители в этот список не входили.
Жизнь родителей все меньше пересекалась с его жизнью. Первое время по приезде в Америку они виделись довольно часто. Тогда Нью-Йорк еще казался городом, населенным тенями, и родители оставались в нем, пожалуй, единственными реальными лицами. Но постепенно жизнь налаживалась, устраивалась, и по мере этого родители удалялись от Сергея.
К тому, что отец состарится, Сергей не был готов. Говоря начистоту, он почему-то был уверен, что жизнь отца оборвется в один миг. Отец не будет жаловаться, болеть, ходить по врачам и медленно угасать. Старость и дряхлость не коснутся его своими когтями. Он не станет седым сутулым дедулькой, неуверенно ступающим на тощих ногах. И
…Лет пятнадцать назад случилось, что отец упал. В обычный будний день. Шел в ванную бриться и упал. Лежал посреди комнаты и стонал. Приехала «скорая», сделали укол. Отпустило. Врачи предположили – сердечный спазм, посоветовали поехать в больницу, провериться. Борис Степанович отказался. «Вызвали на тот свет проводку починить», – пошутил он, лежа в кровати. Мать помчалась в аптеку за лекарствами. А Сергей вышел на балкон и долго смотрел, как в саду облетают яблони, из подъезда выходят соседи, по крыше сарая кот подкрадывается к голубям. Впервые он тогда ощутил, что в жизни существует нечто темное, и к этой темноте в равной степени причастны все – и отец с матерью, и соседи, и даже он, Сергей…
В комнате ожидания появилась женщина средних лет.
– Из ваших тоже кто-то на операции? – спросила она.
– Да, отец. А у вас?
– У мужа камень из почки пошел. Бедный, он так кричал. Говорила же ему – давай купим медстраховку. Не захотел. Теперь страшно представить, какой счет нам выставит этот госпиталь.
Она включила телевизор – транслировали бейсбольный матч.
– Надеюсь, «Янкис» сегодня выиграют, – утерев слезинку, женщина слабо улыбнулась.
А Сергей, достав сигарету, вышел в коридор. Капли дождя покрывали стекла. На улице сейчас холодно и мерзко.
Сергей не любил отца. Когда и почему произошел этот разрыв? Быть может, все началось с того давнего серьезного разлада у родителей. …Борис Степанович стал возвращаться домой слишком поздно, с женой почти не разговаривал. Поначалу Людмила Григорьевна терпела, пытаясь скрыть обиду и ревность, но после того, как муж заявился глубокой ночью, не выдержала. Десятилетний Сережа стоял за дверью (сердце его разрывалось от горя) и слушал, как родители говорили о «другой женщине», о разводе, о том, с кем останется ребенок. После этого в семье что-то изменилось. Родители не развелись. Но мать вспыхивала по любому поводу, чуть что – в слезы, окружила сына болезненной опекой. А отец запил горькую. Возвращался домой с работы, угрюмый и озлобленный, ничего не ел, подолгу стоял у окна. Однажды, когда жена чем-то возмутилась, схватил ее за плечо и вытолкнул из комнаты. В ту минуту Сергей возненавидел отца. По-взрослому. Перестал с ним разговаривать, тихонько плакал по ночам. Отец тоже переживал – Сергей это видел. Сколько длился этот ад? Месяц? Год? Вечность? Но пришла весна. И был день рождения, и «Киевский» торт, и вечер за одним столом. Отец поставил пластинку, пригласил маму на танец. Как ярко горела люстра в тот вечер!..
Сергей скомкал в кулаке и бросил в урну пустую сигаретную пачку. Третий час ночи. Безлюдная комната ожидания. Быть может, хирург просто забыл выйти и сказать, что операция благополучно закончилась?..
5
– Серж, ты оказался прав, – вполголоса сказал Cтефано. – Она согласна.
– Кто?
– Маша из секс-шопа. По твоему совету, я разжег ее воображение. Она согласна за двести баксов. Конечно, дороговато, но, поверь, она этих денег стоит.