Фазы неизбежности
Шрифт:
Нази хотела было шевельнуться и попытаться выглянуть из своего дневного укрытия, но тело уже совершенно перестало ее слушаться, и женщина, решив, что убиться при падении Герберт в любом случае не мог, позволила себе, наконец, провалиться в жадно ожидавшую ее тьму.
Вынырнув из объятий которой, по традиции, раньше остальных обитателей замка, обнаружила, что вчерашние ее предположения оказались абсолютно верны. Крышка Гербертова саркофага действительно валялась на полу, а сам виконт — в гробу. Причем положение его тела не оставляло ни малейших сомнений в том, что заснул, а точнее, умер припозднившийся с возвращением Герберт едва ли не прежде, чем его падающее тело коснулось золотисто-бежевого бархата внутренней обивки.
Не
— Черт возьми, Дарэм, нельзя же так пугать! — тем временем заявил Герберт, распахивая глаза. — Что я должен, по-твоему, подумать? Стоишь здесь, смотришь на меня оценивающим взглядом… Тебе бы еще топор в руки, и картина «Даже смерть не повод изменять Орденским заветам» была бы абсолютной.
— Альфред цел? — тут же поинтересовалась Нази.
Герберт, который так и оставался в счастливом неведении о происходивших в этом самом склепе четырьмя месяцами ранее морально-нравственных метаниях Дарэм, даже не представлял, насколько безошибочно точно он попал в цель своим заявлением.
— Ах, Альфред! Он пребудет вечно в нашей памяти, — буквально выпорхнув из собственного гроба, мечтательно протянул виконт и, бросив взгляд на скрестившую руки перед грудью Нази, негромко рассмеялся. — Ну или, по меньшей мере, в моей. О, не жгите меня гневным взором, матушка, насмерть все равно не сожжете. Все с ним в полном порядке, жив и уж, коль скоро дважды таковым от вампиров ушел, теперь точно проживет еще долго и, кто знает, возможно, даже счастливо. И вообще, не ему жаловаться! Удовольствия он получал не меньше моего, а, пожалуй, что и гораздо больше, а терзаться томительными воспоминаниями об этих восхитительно проведенных часах мне одному!
— Ты ему в мозгу, надеюсь, ничего не повредил? — шумно выдохнув, спросила Дарэм, у которой в этот момент, можно сказать, от небьющегося сердца отлегло.
— Какая же ты все-таки зануда, — посетовал виконт, проводя обеими ладонями по растрепанным волосам. — Если я сказал, что все в порядке, значит, так оно и есть! Это с твоей стороны весьма гнусно — не доверять моему слову…
— …которое ты имеешь привычку держать исключительно по четвергам, — насмешливо добавила Нази.
— Вот видишь, как юноше повезло, — ничуть не смутившись, отозвался Герберт и пояснил: — Нынче как раз четверг! Все, Дарэм, отстань от меня со своими мерзкими подозрениями, мне срочно, просто немедленно, сию же секунду нужно принять ванну! Смыть с себя, так сказать, следы порока и разврата. И переодеться. И причесаться. Боже, мне даже представить страшно, на какое пугало я похож… Куколь! — не давая Нази вставить хоть слово, Герберт шагнул прямо сквозь потолок. Как, прислушавшись, поняла Дарэм — в замковый холл, обладающий на диво прекрасной акустикой. — Куколь! Где тебя носит?! Горячей воды, умоляю! В кои-то веки ты мне срочно нужен, а тебя нет! Ну что за человек!
—
— Ты удивишься, насколько быстро к этому привыкаешь, — как и всегда, с непринужденной легкостью выбираясь из своего дневного пристанища, сказал старший фон Кролок. — Каких-то пять-шесть лет, и мир без Герберта начнет казаться тебе слишком пресным и слишком благополучным местом.
— Тут главное, эти пять-шесть лет как-нибудь продержаться, — пробормотала Нази, уже почти машинально опираясь на поданную графом руку и вместе с ним отправляясь прямиком в кабинет, поближе к заветному журналу, в котором ночь за ночью составлялось ее собственное, весьма подробное вампирское «личное дело». — Как думаете, у него получилось?
— Знаете, чему, помимо всего прочего, учит нас бессмертие, моя бесценная фрау? — на секунду задержавшись перед висящим на дальней стене гладким бронзовым зеркалом, граф аккуратно поправил сначала платок на собственной шее, а затем выбившуюся из хвоста на затылке прядь волос, приведя таким образом свой облик в обычный для него образцовый порядок. — Особенно бессмертие, разделенное с моим сыном? Терпению. Поверь, Герберт прекрасно знает, как тебе хочется поскорее узнать о результатах его свидания с юным Альфредом. А значит, ждать его стоит не раньше, чем через час. Но, пожалуй, не позднее, чем через полтора, потому что дольше не выдержит он сам и непременно явится делиться накопленными впечатлениями. А пока мы ждем, предлагаю заняться более насущными делами.
Дарэм в ответ только фыркнула и кивнула, придвигая свое кресло поближе к столу.
На богатый жизненный опыт графа определенно можно было положиться — посвежевший, благоухающий парфюмом и лавандовым мылом, облаченный в светлые бриджи и белоснежную рубашку Герберт возник на пороге кабинета спустя час и пятнадцать минут. Обнаружив, что оба «родителя», вместо того, чтобы метаться в нетерпении по кабинету, мирно обсуждают некий средневековый трактат по теургии, молодой человек насмешливо фыркнул и, на минуту скрывшись за дверью, вернулся, без особого труда неся в руках массивное, обитое плюшем кресло, позаимствованное, очевидно, в одной из нежилых комнат.
— В этом доме уже давно пора повсюду завести третий стул! — заявил он, устанавливая свою добычу сбоку от стола и, придирчиво отряхнув темно-зеленую обивку, расположился с комфортом, вытянув вперед длинные ноги. — Скажи, отец, тебе не кажется довольно ироничным, что спустя сто двенадцать лет сидеть опять негде именно мне?
— Поскольку ты, как и сто двенадцать лет назад, сам прекрасно решаешь эту проблему, не спрашивая ничьих советов и разрешений, не вижу особого повода для недовольства, — отозвался фон Кролок и, послав сыну одну из тех редких, исполненных искренней теплоты улыбок, наблюдать которую в его исполнении Дарэм доводилось всего пару раз, добавил: — Ты полностью достиг своей цели, и мы уже вполне дозрели до того, чтобы скончаться от любопытства, так что можешь рассказывать.
— Ах, это была просто чудесная ночь! Кстати, папА, ваша несостоявшаяся невеста, уверен, непременно передала бы вам привет, да вот беда, она бессовестно проспала все на свете. Воспитание у нее по-прежнему просто ужасное! Знаете, этой девчонке Саре невероятно повезло с мужем, и я не уверен, что она заслужила подобного счастья. Ну, в самом деле, мало того, что на балу мы ее не съели, так еще и замуж вышла за такого темпераментного, нежного и неуемного в постели юношу! — виконт капризно искривил губы. — Вот и где здесь справедливость, хотел бы я знать? Так или иначе, мы с Альфредом прекрасно провели время в Зальцбурге, хотя он, разумеется, едва ли обратил внимание на смену города.