Фестиваль голодных призраков
Шрифт:
— Ну и откуда такие сведения? — не удержался сыщик.
— Из цзюаней Тысячи Снов, — бесхитростно ответила девушка. — Первая Сотня заклинателей много чего знала. И не зря её называют Великой Сотней! Ян-ван в те времена был судьёй первого судилища, где стоит Зеркало Зла. Каждый, кто смотрится в него, видит отражения своих злодеяний. Но из-за мягкого сердца судьи туда смотрелся не каждый… Поэтому ему доверили другое судилище. А по слухам, он азартен и обидчив. Поэтому затаил обиду на Великую Сотню, когда они вознеслись. Потому что судья не получил целую сотню душ!
— Может ли это иметь отношение
— Спасибо! — Ши Яньцзы взяла её, двумя глотками выпила всё и нарочито медленно поставила её на стол. — Я думаю, что это точно неспроста.
Юй Фэн не смог сдержать улыбку.
— Не будем делать поспешных выводов, — сказал он, снова наливая девушке чай.
— А ещё я думаю, здесь замешан один из сыновей генерала… — задумчиво произнесла девушка. — Мастер Ли из Яшмового храма не просто так любил чэнъюй!
— Старший сын генерала, Ян Цзюнь, пропал двенадцать лет назад, в 691. Вероятнее всего, погиб. В это же год был украден его знаменитый меч. С младшим сыном генерала, Ян Бао, всё хорошо! Ну а принц Ли Сянь покончил с собой в 680 году.
— Меня смущает, что они оба действительно были заклинателями! Они оба могли украсть артефакт из Инь Чжэнь. Так кто же скрывается под маской?
— Меня смущает, что можно вернуться из ада живым, — пожал плечами сыщик. — Нам нужно в лес пагод. Но сначала подождём, что сможет найти Вэнь Сянь и Бянь Ху.
— Знаешь… Знаете, что ещё интересно? — вдруг сказала девушка. — Плоды вишни появляются только в июле. В этом же месяце проходит фестиваль голодных призраков. И именно на вишню… У него аллергия! Может ли его чихание открывать ад?
— Давай просто проверим это, — улыбнулся сыщик, ещё сам не зная как.
К вечеру все снова собрались в зале Цепного пса: Юн Лю Ян, выспавшись лучше всех, он успел незаметно похоронить трупы разбойника и ящерицы-повара, отмыть пыточную и как следует накормить утопленника, который попытался утопиться в чашке с супом… Сейчас же чжэн Ю, заперев несчастного в пыточной, снова совершенно не заметно изучал флюгер землетрясения, на круглых бронзовых боках устройства снова лениво играли отблески свечей.
Е Хэй теребил в руках маску, то и дело расплываясь в умиротворённой улыбке. Юноша был впервые по-настоящему счастлив.
Пришёл даже лекаря Цзя. Он невозмутимо занял платформу Юй Фэна, перебирая в руках бобы клещевины. И Ши Яньцзы была вынуждена сесть напротив Юй Фэна: ей не хотелось видеть причину смерти тёти в руках лекаря.
Все ждали новостей от Вэнь Сяня и Бянь Ху. Чтобы скрасить томительное ожидание, сыщик показал стих Бин Цилина, высказал догадки о вишне, вызвав ступор у подчинённых, и с нескрываемой радостью поведал о очередном проколе людей Чэн Лян Бина. После чего внезапно поймал себя на мысли, что всего за несколько дней привык говорить, полагаться, слушать голоса и слышать своих людей! Эти чувства, незнакомое доселе, окатило его с ног до головы тёплой волной. Они полностью противоречили одиночеству, к которому так привык Цепной пёс, ведь только тогда он ощущал себя в безопасности! Теперь же он не мог чувствовать себя так, если в опасности были его люди.
И
Смерть приёмного отца.
Пропадающие тела утопленников и их всплывшие одежды.
Ши Яньцзы, пробудившая то, что Юй Фэн вообще никогда не ощущал: она заполнила собой чувство пустоты и всего за несколько дней показала ему целый мир…
«Да она точно заклинательница! Что она со мной сделала?», — мысленно возмутился Цепной пёс. По привычке, а не на самом деле.
«Чего он опять улыбается как дурак?», — подумала Ши Яньцзы, отхлёбывая чай из пиалы, украшенной лохматым псом.
Во дворе Далисы вдруг послышался топот. Ши Яньцзы замерла, касаясь губами краешка пиалы.
— А вот и наши… — сказал сыщик.
Двери распахнулись.
— Юй-гунцзы! — заорал Вэнь Сянь, влетая в зал Цепного пса. — У нас получилось!
Писарь так торопился, что споткнулся возле стола, запутавшись в собственных ногах, и едва не проехался носом по полу. Бянь Ху едва успел поймать сослуживца за шиворот.
— Что там? — глаза Цепного пса загорелись.
— Так! Я не понял! Чего ты так носишься со сломанным ребром! — возмутился лекарь. — Вообще без присмотра оставить нельзя!
— Здесь написано, что торговец Нин Ван хочет снова стать человеком! — закричал Вэнь Сянь, потрясая бумагой и делая вид, что не слышит лекаря. — А ещё…
— Там написано, что Бог Смерти стал им незаслуженно! — сказал Нин Ван, шагнув из угла, окутанного тьмой.
У сыщика отвалилась челюсть. Ши Яньцзы повела бровью. Все остальные притихли.
Возле ног Бога Смерти вертелись, то присаживаясь, то вставая на четвереньки, две Костяные старухи в лохмотьях. Женщины облизывались и пускали слюни. Обведя взглядом всех собравшиеся, Нин Ван добавил:
— Там не неписано, но вообще я знаю вашего злыдня!
Насладившись произведённым впечатлением, он снова заговорил:
— И это именно я забрал Ши Вэйли и Юань Шуйланя!
Юй Фэн резко схватил Ши Яньцзы за руку: снова вспылив, она могла натворить дел. Но девушка сейчас не была способна нападать даже на Бога Смерти. Она судорожно ловила губами воздух: эти слова перевернули всё внутри неё… Юй Фэн рванул рванул девушку на себя, подальше от этого торговца Смертью. Нин Ван взмахнул рукавом, закручивая энергию. Она образовала коридор, в конце которого виднелся лес пагод, кладбище буддийских монахов храма Шаолинь под горой Суншань. Пагоды темнели среди густого леса: он шумел кроной, умиротворяя прах мёртвых. Высокие и тонкие, многочисленные сооружения сами напоминали лес, накрытый завораживающей таинственностью ночи.
В этот момент в дворе Далисы послышался голос:
— Приказ императрицы! В дворце второй труп за последние две ночи! Её Величество призывает второго шаоцина, Юй Фэна!
— Прям труп? Не призрак? Ну вот, я же говорил, что за мной придут! — прошептал сыщик, словно сейчас это вообще кого-то интересовало.
— Решай, Цепной пёс! Второй раз предлагать не буду! — сказал Нин Ван.
— Юй-гунцзы! Я пойду во дворец! — внезапно выступил вперёд Е Хэй.
Юноша натянул маску на лицо. Она легла словно вторая кожа. Теперь в помещении стояло два шаоцина. Только настоящий был пошире в плечах и повыше.