Фрося
Шрифт:
– Святой отец, умоляю, только скажите вначале, жив Алесь?...
И её глаза наполненные любовью, и мукой буквально утопили священника безмерным
страданием...
– Не знаю дочь моя, не знаю, но я поведаю тебе о том, что мне известно до последнего
слуха о нём, но тогда по тем слухам он был жив.
После рейда гитлеровцев против партизан, где-то в конце апреля или вначале мая были
доставлены в Поставы и помещены в застенки несколько пленных среди них, и твой
закону муж Степан.
Почти все партизаны были раненными, в том числе и Степан.
Начались допросы и пытки пленных эсэсовцами, и Алесь вынужден был присутствовать
при этом в качестве переводчика.
Однажды ночью он и ещё один из подпольщиков уничтожили охрану, и на подводе вместе
со спасёнными пленными бежали в лес.
Они скрылись в неизвестном направлении.
Хорошо, что неизвестном, ведь назавтра разъярённые немцы пытали меня, дознаваясь, где
находится сейчас мой племянник, но я не мог им ничего сообщить и поклялся в этом
именем божьим, и нисколько не покривил душой.
И до сих пор мне ничего не известно об их судьбе, хотя я пытался выяснить у властей
победителей, но они или и впрямь не знают ничего или надёжно скрывают, будем
надеяться с тобой на лучший исход и помолимся за них господу нашему...
А теперь поговорим о тебе дочь моя...
–
Алесь меня очень просил, что в случае чего-то плохого или в случае ситуации подобной
этой, чтоб я отыскал тебя и оказал всяческую помощь.
И безусловно, я не мог отказать ему в этой просьбе, он единственный мой племянник
оставшийся от рано упокоенной моей сестры, я его любил с детства и многое сделал из
того, что в моих силах, что бы он получил достойное образование, воспитание и обзавёлся
добропорядочной семьёй.
Мой грех, ох, мой грех, что я воспротивился вашему браку, за это вы в большей степени и
я несём божье наказание.
Но что сделано, того не вернёшь, поэтому выслушай старика и попробуй внять доброму
совету...
–
В любом случае пока я жив, вас не оставлю без поддержки, ни тебя, ни всех твоих трёх
деток, среди которых, как ты знаешь, мой внук.
Так вот, пока не закончится окончательно война и пока всё вокруг не успокоится,
оставайся в своей деревне, подальше от лукавого, что сидит в душах злобных людей.
Я постараюсь наведываться к вам почаще, по мере моих возможностей и чем смогу, что
будет в моих силах, я окажу вам максимальную помощь.
Где находится деревня, в которой ты нынче проживаешь, где вы с Алесем свили
греховное гнездо, я знаю, и даже если бы ты не пришла сегодня, я бы вас отыскал...
Я буду постоянно справляться о судьбе той группы партизан
возможно мне повезёт, и удастся что-то выяснить, и при любой вести я буду держать тебя
в курсе, какой бы не была весть.
А пока буду, молиться за жизнь своего племянника, за тебя и твоих деток...
Фрося упала на колени перед дядей Алеся и начала целовать ему руки:
– Святой отец, я не могу подыскать нужных слов для выражения своей благодарности, за
то, что не убили во мне надежду, за ваше доброе сердце, я буду каждый день молить бога,
чтоб даровал жизнь моему любимому человеку...
Ксёндз поднял её с колен, по-отечески приобнял, и поцеловал в лоб, и растроганным
голосом тихо сказал, подталкивая мягко в спину к выходу:
– Ступай с богом, дочь моя, тебя ждут твои детки...
глава 23
Никем незамеченная в городе Фрося, благополучно добралась опять-таки пешком в
деревню и жизнь её потекла в унылом однообразии, и только дети не давали ей времени
на то, что бы придаваться постоянно унынию.
Они отвлекали её от горьких мыслей о судьбе любимого человека.
Жизнь вокруг деревне трудно было теперь назвать спокойной, невдалеке в лесу шастали
бандиты, бежавшие от возмездия полицаи и часто наведывались к сельчанам за
провиантом, и грабили, угрожая смертью.
Власти тоже не оставляли в покое, требуя сдачи продуктов для нужд армии и подчищали
подполы, клети и сараи.
До наступления осенней распутицы дважды наведывался ксёндз, привозил подарки детям,
кое-что из продуктов, в основном сладкие угощения.
В городе была уже установлена карточная система и многие жили впроголодь, спасали
только подсобные хозяйства.
Вестей об Алесе не было никаких, как и обо всей группе бежавшей в ту ночь.
Фрося со священником приняли решение зимовать ей с детьми в деревне, на том он и
покинул их, понянчившись перед прощанием с внучатым племянником, не оставляя без
внимания и других двух детей.
Зимой сдохла старая корова и Фросе стало намного тяжелей кормить детей, выручала
иногда тётя Маня, но это были уже крохи по сравнению с тем, когда было собственное
молоко.
Пришла весна, отсеялись тем, что осталось от всех набегов мздоимцев и вместе с
посевной пришла долгожданная весть о победе, но не было в деревне фейерверков, и
криков ура.
Приехал навестить их в эти майские дни старый ксёндз, без утешительных вестей и не