Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
Их прозывали беатами – «блаженными». Правозащитники, по давней своей дурной привычке, подняли было вой, рыдая с высоких трибун о горькой судьбе этих отверженных, но быстро заткнулись – женщины охотно шли замуж за беатов, зная, что те не обидят ни их, ни детей, зато будут вкалывать как проклятые. Саиду анНасыру и вовсе вручили Нобелевскую премию по литературе – когдато этот «блаженный» лично рубил головы неверным в захваченной Барселоне, давил танками пленных солдат из Международных войск – в общем, тот ещё садюга был. А стоило ему заделаться беатом, как подавленная
Горнер усмехнулся своему отражению, наблюдая, как молодой, лощёный фортлейтенант втягивает живот и расправляет плечи – привычка, отработанная до рефлекса.
Он очень гордился своим назначением на станцию «Сульдэ», хотя товарищи по Высшей Школе Космогации в Куру не разделяли его увлечений. Они почитали службу на «боёвках» скучной, стремясь влиться в экипажи патрульных крейсеров. Вот только с каким врагом они собирались скрещивать лучи пакетных лазеров? С коварными пришельцами? Со зловещими пиратами, оседлавшими межпланетные коммуникации?
Виль покачал своему отражению головой, продолжая заочный спор, – нет, ребята, истинный враг, как был, так и остался на Земле! Гангстеры из могущественного Синдиката, боевики из «Пурпурной Лиги», океанцы и антаркты – вот они, вероятные противники прогрессивного человечества!
Нет, это, наверное, интересно – бороздить просторы Вселенной, но место офицера – на передовой, на бастионе осаждённой крепости. «Сульдэ» – именно такой бастион, и фортлейтенант Горнер всегда готов пресечь происки…
– Фортлейтенант Горнер! – разнеслось по громкой связи, сбивая неторопливый ход мыслей. – Срочно явиться в штабной отсек!
Виль торопливо заклацал подковками, гадая, учебная это тревога или – наконецто! – боевая?
Диспетчерская соединялась с центральным блоком узким, овального сечения коридором с мягкими пружинящими стенами. Коридор был как бы осью тороидального колеса, «бублика», в котором располагались казармы, то бишь жилые отсеки.
В конце коридора Виль свернул направо, миновал зал отдыха, поднялся по эскалатору на второй горизонт, встал на кольцевую дорожку и соскочил в военном секторе.
У дверей штабного отсека дежурил молоденький космопех в форменке – чёрной с серебром. Сохраняя каменную неподвижность лица, он отдал честь и откатил овальную дверь. Горнер козырнул в ответ и перешагнул высокий комингс.
Штабной отсек был неэкономно просторен для помещения орбитальной станции. В широком, на полстены, экране, красовался гигантский корабль – фотонный прямоточник, похожий на кубок. Он висел и переливался в лучах заходящего солнца, словно позолоченный. Звёзд не было видно, только в уголку экрана сияло красносинее пятнышко – это отсвечивал «Спу20 Звезда».
За рядами пультов сидели дежурные офицеры, а на фоне экрана сутулился форткапитан Саахов, жгучий кавказец.
– Господин форткапитан… – начал Горнер, но Саахов оборвал его нетерпеливым движением руки.
– Вах! Проходи, проходи, дорогой… В волновой психотехнике хорошо разбираешься?
– Так точно, господин форткапитан. Это
– Тогда посмотри вот на это…
Форткапитан подвёл Виля к контролькомбайну и показал на монитор, кажущий тьму цифири.
– Вот, засекли мощное психодинамическое излучение из района Антарктики. Девятого декабря в полдесятого был зарегистрирован сильнейший всплеск, на всё Южное полушарие. Сегодня, в пятнадцать пятьдесят, случилось то же самое.
Горнер бегло просмотрел индексы и отстранился.
– Это, наверное, ошибка, – неуверенно проговорил он.
– Исключено, – отрезал Саахов.
– Но таких значений не бывает! – робко запротестовал фортлейтенант. – Это просто невозможно! Семнадцать мегафрейдов, восемнадцать… Вот, даже двадцать один мегафрейд! Никакие современные технологии не позволяют создать психодинамическое поле такой мощности!
Виль смолк и вытаращился на Саахова. Форткапитан сверлил его глазами.
– Воот… – протянул он зловещим голосом. – А антаркты, выходит, смогли!
Резко выпрямившись, Саахов скомандовал:
– Психологическая тревога! Запретить все старты и финиши. Все активные средства привести в полную боевую готовность! Наладить связь с Международным Комитетом по Контролю за Разоружением!
– Связь есть, – доложили дежурные. – Диктуйте, господин форткапитан!
– «На территории Антарктической зоны освоения, – медленно и внятно проговорил тот, – зарегистрированы явные следы испытаний сверхмощного психодинамического оружия, представляющего прямую и явную угрозу для человечества. Прошу принять меры по экстренной демилитаризации АЗО». Всё! Отослать спецкодом по сверхсрочному каналу!
– Есть!
– По местам!
Виль Горнер метнулся к двери и поскакал по магнитному полу, едва цепляясь за него. Фортлейтенант ликовал – не зря всё было, совсем не зря! Страшная опасность нависла над Землёй, но часовые человечества всегда на посту – враг будет разбит, победа будет за нами!
12 декабря, 16 часов 15 минут.
Атлантика, СПО «Авалон».
Плавучий остров «Авалон» являлся самым большим в мире. На нём даже леса высадили, и весьма занятные – где ещё увидишь, чтобы рядом зеленели тсуга и юкка, кактус чолла и клён?
Тут текли речушки и разливались пруды, даже скалы имелись, поля и луга, а в самых прелестных уголках «Авалона» стояли деревеньки – сплошь из роскошных вилл и бунгало.
И ещё на СПО был Город – именно так, без названия. Просто Город. Сити.
Он располагался в самой серёдке «Авалона» и был застроен округлыми эмбриодомами в дватри этажа, чьи изящные выпуклости чудились природными образованиями и рождали смелые, даже игривые ассоциации. Дома, фонтаны, статуи, аллеи Города казались членами одного организма, неразрывными в своей целокупности, как произведение искусства. Сити был разрезан на сектора, как торт на куски, – так, чтобы всем досталось. Американский сектор соседствовал с французским и немецким, бразильский – с канадским и скандинавским. Ну и так далее.