Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
– Конкретнее, – обронил Сихали. До конца он в визави не разобрался, но одно он ощущал верно – Кермас не был врагом.
– Вы помните хоть, с чего вся эта заварушка началась? – подался вперёд «генерал». – Совбез МККР был напуган мощнейшими пульсациями психодинамического поля, расходившимися из АЗО. Допустим, что данный феномен стал всего лишь поводом для вторжения, но ведь он был! Я лично пострадал от этого аномального явления! А что оно такое? Ах, не в этом дело! Ваш пастор рассказал мне, что приблизительно вычислил местонахождение этого… мм… псифеномена. Это гдето в районе «Новолазаревской». «Интеры» покинули те места. Так давайте
Браун рассмеялся. Кермас гневно посмотрел на него, но не выдержал, прыснул в кулачок.
– Ладно, – сказал Тимофей, – я согласен.
И протянул Кермасу руку. «Генерал» с чувством пожал её.
Глава 28
ГЛУБОКИЙ ПОИСК
1 января, 16 часов 10 минут.
АЗО, станция «Новолазаревская».
Из МакМердо вылетели целой эскадрильей – за турболётом Сихали Брауна поднялся «батон» Кермаса и вся команда Помаутука, уместившаяся в три аппарата. Тимофей взял с собой Шурика Белого и Купри, Илья Харин влез без спросу – куда ж генруку без командора ОГ! А ещё три «Голубых кометы» несли в своих отсеках субмарины типа «Орка».
Сихали не обольщался насчёт перемирия с «интерами». Кермас мог верить во что угодно, даже в джентльменские потуги МККР, но онто был ганфайтером и не верил никому. То, что Международные войска отошли на Кергелен и Южную Георгию, говорило лишь о том, что фридомфайтеры реально намяли бока «интерам», отчего те и решили взять таймаут. А потом? «Суп с котом!» – сказал бы Боровиц…
…Прямо по курсу появилась обширная горная страна – горы Русские, затем показался массив Вольтат, выросли огромные башни и шпили хребта Орвин. Эти твердыни были огромны и величественны. При беспредельной прозрачности воздуха с турболёта был виден весь горный массив, он представал глазам как исполинский макет на белой подставке – каждый излом, каждую расселинку можно было рассмотреть, не напрягая зрение.
Прямо под «батоном» поднимался к горам ледник. На нём были видны русла водотоков, а в понижениях синели озёра талой воды. Лето!
Перед холмистым оазисом Ширмахера, на краю которого располагалась станция «Новолазаревская», гигантскими дугами гнулись морены.
– Сядем южнее станции, – высунулся из кабины Гирин, – там у «новолазаревцев» чтото вроде аэродрома.
– Валяй, – одобрил Браун.
– Подстраховаться бы… – пробасил ТугаринЗмей.
– Уже, – кивнул генрук. – Я Витальичу звякнул, он «Гренделя» приведёт.
– Так ему идти сколько…
– А нам? Думаешь, мы с маху на эту Вальхаллу натолкнёмся? И не надейся…
Снег стаял, и лыжи турболёта загрохотали по пузырчатой ледяной поверхности. Невдалеке поднимались на сваях старинные сооружения «аэропорта» – щитовые, плоскокрышие домики, облезшие и заброшенные. Однако перед ними выстроились в ряд новенькие «Харьковчанки».
– Это мои «оборонцы» подогнали, –
– Я так и понял, – сказал Браун.
С высокой коричневой сопки он увидел к северу от оазиса ледяную равнину, простиравшуюся километров на восемьдесят до моря, тёмнокоричневые мёртвые скалы лежали у его ног застывшими навечно волнами. Они сдерживали напор льда, спускавшегося с юга, с горного массива.
Видно было, как ледник обтекал скалы с запада и востока и снова сливался в единый недвижный поток у северной кромки гряды.
Ледник с талой водой, разлившейся по его поверхности, окрашивал в синий цвет низкие облака. На юге виднелись горные хребты массива Вольтат, выделяясь своей тёмной синевой на лазурном фоне неба и льда.
– Вон, – Кермас протянул руку к морю, – с запада на восток идут: залив Дублицкого, мыс Красинского, залив Сергея Каменева, мыс Острый, залив Ленинградский, мыс Опорный, мыс Мурманский, мыс Седова… И где там искать Вальхаллу, я понятия не имею.
– Было бы что искать, – хмыкнул Купри.
– Найдём! – бодро заявил Помаутук, нервнозябко потирая руки. – Обязательно!
Сихали заметил сходство между парнями из пасторской команды и гвардейцами Харина – и те и другие были непробиваемо спокойны и молчаливы. Собранные, подтянутые, они зорко смотрели вокруг, запоминая все входывыходы, и постоянно были наготове.
– Садимся! – скомандовал своим ТугаринЗмей, и это стало приказом для всех.
В «Харьковчанках» «оборонцев» почти что не было, лишь за рычагами сидели люди Кермаса. Сихали занял хорошее место, сев так, чтобы кобура была под рукой, – одна из привычек ганмена.
– На станции есть рабочая субмарина, – сказал Олег с долей неуверенности в голосе, – с полсотни человек она вместит свободно…
– На ходу? – прогудел Илья.
– Дада. Нам её перегнали из Мирного, она стоит у самого барьера, там вырублено чтото вроде проруби в припае, глубоководники говорят – «майна»…
– Потом, – сказал Тимофей. – Сначала походим на «Орках», посмотрим, что там и как…
– Конечноконечно, – согласился Кермас.
– Ведь, если немецкие субмарины заходили в эту Вальхаллу…
– Заходили, – перебил Тимофея Помаутук, проводя языком по губам, – можете не сомневаться.
– …Тогда должны остаться какието следы. Ну не знаю… Фонари, фермы какиенибудь, створы, указатели. Не могли же они слепо тыкаться носом в скалы, отыскивая проход! Пока нам известна лишь граница по глубине – тогдашние субмарины не опускались ниже ста метров, в среднем – до отметки пятьдесят.
– Уже легче, – сказал Илья.
Сихали кивнул.
– Трогай! – крикнул Кермас.
«Харьковчанка» с ужасным грохотом двинулась под гору, трясясь и подпрыгивая на камнях. Тимофей дождался, пока вездеход выедет на дорогу, выложенную настилом, и тогда уже отвалился на спинку сиденья. Костотряс какойто…
Показалась «Новолазаревская» – стандартный набор свайных домиков.
Проехав берегом озера Лагерного, кортеж «Харьковчанок» свернул на улицу Гербовича и выехал на большую треугольную площадь, залитую серым металлопластом, исшарканным гусеницами и ножами бульдозеров, по весне разгребавших снежные заносы – иначе те не успевали растаять.
Тимофей с удовольствием вышел размяться – дорожная тряска его изрядно утомила.
«Новолазаревцы», завидев гостей, стали собираться, поглядывая то на Кермаса, то на Брауна и гадая, сменилась ли власть и кто сейчас главный.