Ганфайтер. Дилогия
Шрифт:
– Никогда не заглядывал под лёд, – сказал Кермас зачарованно, – а тут как в зазеркалье…
– Я и сам здесь второй раз в жизни, – признался Сихали. – Пастор, вы должны быть в курсе… Какие субмарины приходили сюда из Третьего рейха?
– О, их было много! – с готовностью откликнулся Помаутук. – В «Конвой фюрера» входили лодки разных серий. Больше всего было из ІXй – океанские подлодки, и XIVй – подводные танкеры. Грузы перевозились на подводных транспортах UnterwasserbootFrachtschifr, попросту UF. Эти были самыми большими. Две подлодки
– Может, не хотели остаток жизни провести в подземельях? – предположил Кермас.
– Возможно. Тимофей, а для чего вам подробности о подводном флоте Гитлера?
– Я подумал, что не все субмарины Адольфа уцелели. Вдруг да наткнёмся на обломки этого самого… «УнтервассербоотФрахтшифра»? Сразу станет ясно – вход гдето рядом!
– Да, это был бы чёткий знак… – согласился Джунакуаат.
– Пастор, – поинтересовался Кермас, – а для чего те подробности вам?
Помаутук пристально посмотрел на «генерала» и облизнулся.
– Тайна! – выговорил он. – Вот что меня влекло всегда. Великая, мрачная тайна того времени! Вроде бы сороковые годы двадцатого века и не скрыты за завесой тысячелетий, а вот поди ж ты… Мы так мало знаем о тёмных делах того отрезка лет, что просто оторопь берёт. Ведь посмотрите только – гитлеровцы с сорокового года, последовательно и упорно, строили здесь базу. Тем же летом в Коварах – это на югозападе Польши – был создан секретный учебный центр вермахта, готовивший элитные части для Новой Швабии. Начиная с сорок второго, тысячи эсэсовцев и просто «истинных арийцев» тайно переправились сюда. И никто об этом ни словом, ни полсловом!
– Свидетелей тогда не оставляли, – сказал Сихали, медленно вращая штурвальчик.
– Совершенно верно, – кивнул пастор. – Я узнавал обо всём из архивов Ватикана, из переписки чинов СС, сбежавших в Парагвай и Боливию, дёргал за ниточки, почти незаметные, выискивал информацию в описках…
Неожиданно из синеватой полутьмы наплыла огромная тёмная масса. Субмарину качнуло волной, а в следующий момент страшный лобовой удар в борт сотряс «Орку», опрокидывая её на бок. Кермаса припечатало к переборке, пастор и вовсе приложился грудью о пульт. Один Тимофей усидел на месте, пристёгнутый широким эластичным ремнём.
– Что это? – просипел Помаутук, вытирая кровь с разбитой губы.
– Кашалот! – Выдавил Сихали, справляясь с подлодкой. – Зараза…
Огромный кит развернулся, попадая в свет прожекторов, демонстрируя гигантское, уродливое тело, которое китопасы не зря прозывали «черносливом», – угольносажного цвета с бурыми подпалинами, кожа кашалота собиралась в редкие морщиныскладки. Тупая, словно обрубленная морда напоминала чёрный мрамор – она вся была испещрена белыми шрамами,
Physeter [179]распахнул пасть – попросту откинул узкую нижнюю челюсть, усыпанную коническими зубами, и снова попёр в атаку.
– Куда лезешь, скотина тупорылая? Держитесь! – Тимофей резко развернул «Орку» кормой к зубатому хулигану и до упора отжал рукоятку скорости. Струя кипятка из турбин угодила кашалоту в глотку, кит от неожиданности испражнился и, мощно работая хвостом, пошёл вверх.
– Засранец… – проговорил Сихали, поглядывая через колпак вслед кашалоту.
– Генрук, – сказал Кермас, вытягивая шею, – а вон там… Видите? Под скалой? Это что?
Тимофей навёл бортовой прожектор «под скалу» и осветил ржавую ферму, обросшую лохматой порослью.
– Похоже на стрелу крана, – пригляделся Браун. – Да! Вон и трос выглядывает. Уронили лет сто назад…
– А не сто пятьдесят?
– Не похоже…
Селектор замигал и заговорил голосом Белого:
– Алё! Тут айсберг торчит, почти впритык к барьеру. Там щель метров пятьшесть, не больше. Протиснемся?
– Тискайся. Только, если «горушка» задумает опрокинуться, «Орочку» твою в блин раскатает. В блин с начинкой. С мясом.
– Прорвёмся!
– Змей, как у тебя?
– Нормалёк.
Сихали кивнул, как будто Илья его видел, и маленько добавил лодке ходу. Впереди, отсвечивая густосиним и фиолетовым, расплывался айсберг. Ледяная гора уходила вглубь, растворяясь в темноте, и оставляла неширокий проход между собственными обрывами и отвесом скалистого берега.
Субмарина осторожно заскользила в опасной теснине.
– А что? – спросил Кермас. – И вправду раздавить может?
– А ты думал! – хмыкнул Тимофей. – Хрусть! Чпок! И на дно…
Благополучно обогнув необъятный айсберг, «Орка» заскользила дальше, шаря в потёмках лучами прожекторов.
2 января, 9 часов 45 минут.
Десять часов длился глубокий поиск. Чего только не находили «субмаринмастера» на уступах подводных скал – и пустые бочки изпод солярки, похожие на цилиндрические кружева, и полные бочки нечистот из гальюнов, гусеницы и остовы вездеходов, якорь с цепью, хвостовое оперение самолёта «Ли2» и даже бутыль с глицерином, полную и совершенно целую. Но никаких признаков базы 211 не попадалось на глаза.
Экипажи субмарин не стали возвращаться на базу. Дабы не терять времени зря, океанцы с антарктами переночевали прямо на борту – было тепло, но жёстко. Встали часа в четыре, подкрепились горячим какао, глотнули спораминчику и – по местам посадочного расписания.
В десятом часу Сихали, позёвывая от скуки, вёл «Орку» вдоль бугристой береговой кручи, как вдруг заметил интересную особенность – метрах в десяти перед ним зияла тонкая вертикальная расселина, одинаково видимая, что в иллюминаторе, что на экране, а вот локатор упорно показывал глубокий проём.