Гарь
Шрифт:
Нет, иногда уровень глупости некоторых жителей острова превышал все допустимые пределы.
Больше глупых жителей Анжея злили только любовники Грана: Кхет, субтильный юноша с каштановыми длинными волосами и Мия — курносая девушка с глазами цвета моря. Они всё время висли на Гране, тащили его за собой (он тут же забывал про Анжея) и смеялись над человеком, иногда кидая в него репей. Анжей был слишком взрослым, чтобы отвечать им тем же, поэтому просто уходил в свой закуток, сидел там и злился, сам не
Решил, что в такие моменты злится от безделья, поэтому выпросил у Грана участок, где мог бы заниматься выращиванием овощей. Фруктов и цветов на острове хватало, а вот с овощами был дефицит, да и возиться в земле ему нравилось. Король, конечно, разрешил, и Анжей обосновался у самых корней Древа-Дворца, к югу от главного входа. Раскопал там грядки, добыл семян и занялся фермерством.
Зелень всходила быстро, и вскоре появился первый урожай — хорошие алые помидоры и листья салата, чему юный фермер был несказанно горд.
Злость на приходы Кхета и Мии никуда не делась, зато было хоть чем заняться.
А спустя некоторое время у Анжея появилось новое дело.
В один из дней, когда он бродил по острову в одиночестве, то и дело стыдливо одёргивая рукава и штанины одежды, из которой он уже вырос, он услышал тихий свист. Сначала не обратил внимания, ведь птиц на острове было полно, но потом расслышал, что свист звучал чрезвычайно жалобно. Порыскав в высокой траве, обнаружил в зарослях тысячелистника стрижа с безвольно поникшим крылом.
Аккуратно поднял пищащую птицу на руки и понес в Древо-Дворец. Птенец недовольно кричал, но не вырывался.
Грана нашёл в королевских покоях, курящим трубку на подоконнике.
— Гран, смотри! — мальчик протянул другу стрижа.
Прищурив светлые глаза, баш внимательно оглядел птицу.
— Крыло сломано, — констатировал он. — Хочешь, чтобы я добил?
Анжей испуганно прижал птицу к груди.
— Нет! Ты что, нет, конечно! Я хочу её вылечить. Можно?
— А что ты у меня спрашиваешь? Ты же нашёл эту птицу, значит, теперь она твоя. Лечи, как хочешь.
Обрадованный мальчик побежал строить гнездо из лоскутков.
***
В одну крайне трагическую ночь рубашка полностью порвалась. Анжей с тоской оглядывал лопнувшие швы. Как же он вырос! И где теперь достать новую? Одежда Грана на него уже вряд ли налезет, разве что у людей…
Когда он вспоминал, что на острове помимо него есть ещё люди, ему всё время приходила одна и та же мысль: а они же тут на убой! И он, вообще-то, тоже! Баши просто ждут, пока Гран махнёт рукой и разрешит им съесть человеческий Свет!
Один раз он накрутил эту мысль настолько, что утром первым делом бросился к Грану:
— Скажи, а вам обязательно есть Свет людей?
— Ну, а тебе обязательно просто есть? — ответил вопросом на вопрос сонный
— Ну… да.
— Вот и нам да.
— Но люди же умирают…
— Звери и птицы тоже умирают, и ничего.
Анжей замер, обдумывая. С одной стороны Гран был прав, а с другой — ведь между ним, Анжеем, и какой-нибудь курицей в супе есть огромная пропасть!
— А меня ты тоже съешь? — испуганно прошептал он.
— Да! — прошипел баш. — Прямо здесь и сейчас, если не прекратишь приставать ко мне со своими глупыми вопросами!
— Прости-прости!.. Я больше не буду. Скажи, может, у тебя есть большая рубашка для меня? И штаны, мои совсем испортились.
— Посмотри в верхних комнатах, — махнул рукой Гран.
В “верхних” комнатах, тех самых, в которые никто никогда не заходил, оказался целый склад вещей. Смотреть на них было печально — эти вещи когда-то принадлежали людям, которые уже уничтожены, стёрты с лица земли и больше никогда не вернутся назад.
Эта мысль так расстроила Анжея, что он тихо заплакал, горюя обо всех людях, которых никогда не знал, и о несправедливости жизни.
Если бы он только мог найти способ насыщать башей Светом так, чтобы люди не умирали!.. Но он не мог, в нём не было ни сил, ни магии для этого.
Он взял подходящую одежду и долго-долго стирал её в море.
***
В сознании Анжея, когда он вспоминал про комнату с одеждой, мелькало что-то ещё, словно он упустил очень важную деталь. Он тщетно перебирал в памяти интерьер и, сдавшись, снова поднялся наверх, выше своего закутка, прямо по древесной спирали. Как и в тот раз, везде лежали горы рубашек, штанов и платьев, но не это привлекло внимание Анжея. Все стены были разрисованы углём.
Рисунки были не самыми лучшими: пропорции не соблюдены, перспектива с художником явно не дружила, а о цветах и говорить не стоило — чёрные полосы на сепии. Но всё же в них чувствовался единый стиль и живость, из-за чего хотелось разглядывать их снова и снова.
Корабли, дельфины, люди (или баши? так не поймёшь), деревья, цветы, дома, птицы, просто узоры — всё это покрывало комнату до самого потолка.
Проведя несколько часов за изучением картинок, Анжей спустился вниз.
— Гран, там наверху рисунки.
— Я знаю.
— Да, я понимаю. Ты их нарисовал?
— Ну да.
— Красивые.
Баш снова пожал плечами — это был универсальный ответ, когда не находилось слов.
— Тебе нравится рисовать? — спросил Анжей, присаживаясь на пол.
— Не знаю, нравится ли. Я просто делаю это, чтобы занять себя хоть чем-то.
— А мне нравится. Я часто рисовал дома, в основном всякие иллюстрации. А что рисуешь ты?
— Ты разве не видел?
— Видел, но это же должно иметь какой-то смысл.