Гарики из Иерусалима. Книга странствий

Губерман Игорь Миронович

* * *

Тоской томится, как больной, наш бедный разум, понимая, что где-то за глухой стеной гуляет истина немая.

* * *

Мало что для меня несомненно в этой жизни хмельной и галдящей, только вера моя неизменна, но религии нет подходящей.

* * *

Мольбами воздух оглашая, мы столько их издали вместе, что к Богу очередь большая из

только стонов лет на двести.

* * *

Душа моя безоблачно чиста, и крест согласен дальше я нести, но отдых от несения креста стараюсь я со вкусом провести.

* * *

Надо пить и много и немного, надо и за кровные и даром, ибо очень ясно, что у Бога нам не пить амброзию с нектаром.

* * *

Чтоб нам в аду больней гореть, вдобавок бесы-истязатели заставят нас кино смотреть, на что мы жизни наши тратили.

* * *

Знать не зная спешки верхоглядства, чужд скоропалительным суждениям, Бог на наше суетное блядство смотрит с терпеливым снисхождением.

* * *

Мы славно пожили на свете, и наши труды не пропали, мы сами связали те сети, в которые сами попали.

* * *

Волшебно, как по счету раз-два-три и без прикосновенья чьих-то рук, едва мы изменяемся внутри, как мир весь изменяется вокруг.

* * *

Я праведностью, Господи, пылаю, я скоро тапки ангела обую, а ближнего жену хотя желаю, однако же заметь, что не любую.

* * *

Душою ощутив, как мир прекрасен, я думаю с обидой каждый раз: у Бога столько времени в запасе — чего ж Он так пожадничал на нас?

* * *

Нездешних ветров дуновение когда повеет к нам в окно, слова «остановись, мгновение» уже сказать нам не дано.

* * *

А вдруг устроена в природе совсем иная череда, и не отсюда мы уходим, а возвращаемся туда?

* * *

Загадочность иного бытия томит меня, хоть я пока молчу, но если стану праведником я, то перевоплощаться не хочу.

* * *

Игра ума, фантом и призрак из мифотворческой лапши, душа болит — хороший признак сохранности моей души.

* * *

Твердо знал он, что нет никого за прозрачных небес колпаком, но вчера Бог окликнул его и

негромко назвал мудаком.

* * *

Забавно, что словарь мой так убог, что я, как ни тасуй мою колоду, повсюду, где возникло слово «Бог», вытаскиваю разум и свободу.

* * *

Напрасно ищет мысль печальная пружины, связи, основания: неразрешимость изначальная лежит в узлах существования.

* * *

Любую, разобраться если строго и в жизни современной, и в былой, идею о добре помять немного — и сразу пахнет серой и смолой.

* * *

Я спокойно растрачу года, что еще мне прожить суждено, ибо кто я, зачем и куда — все равно мне понять не дано.

* * *

Для тяжкой тьмы судьбы грядущей лепя достойную натуру, Творец в раствор души растущей кладет стальную арматуру.

* * *

Меняется судьбы моей мерцание, в ней новая распахнута страница: участие сменив на созерцание, я к жизни стал терпимей относиться.

* * *

Я с радостью к роскошному обеду зову, чтобы обнять и обласкать того, кто справедливости победу в истории сумеет отыскать.

* * *

Увы, в обитель белых крыл мы зря с надеждой пялим лица: Бог, видя, что Он сотворил, ничуть не хочет нам явиться.

* * *

Мольба слетела с губ сама, и помоги, пока не поздно: не дай, Господь, сойти с ума и отнестись к Тебе серьезно.

* * *

Судьба, фортуна, фатум, рок — не знаю, кто над нами властен, а равнодушный к людям Бог — осведомлен и безучастен.

* * *

Создатель собирает аккуратно наш дух, как устаревшую валюту, и видимые солнечные пятна — те души, что вернулись к абсолюту.

* * *

Давай, Господь, поделим благодать: Ты веешь в небесах, я на ногах — давай я буду бедным помогать, а Ты пока заботься о деньгах.

* * *

Задумано в самом начале, чтоб мы веселились нечасто: душа наша — орган печали, а радости в ней — для контраста.

* * *

Да, Господи, вон черт нести устал со списками грехов мой чемодан, да, я свой век беспечно просвистал, но Ты ведь умолчал, зачем он дан.