Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)
Шрифт:
— Это мысль! — поддакнул Гарри.
Лаванда ждала около выхода из башни — осложнение, которого Гарри не предвидел.
— Ты опоздал, Бон-Бон! — надула она губки. — А у меня для тебя есть подарок на…
— Оставь меня в покое, — нетерпеливо отмахнулся Рон. — Гарри собирается представить меня Ромильде Вэйн!
Не удостоив её больше ни словом, он проследовал мимо и выскользнул наружу. Гарри попытался состроить извиняющееся лицо, но, судя по всему, у него не вышло ничего лучше весёлой гримасы — когда портрет за ними закрывался, вид у Лаванды
Гарри немного волновался, что Хорохорн мог уже уйти на завтрак, но дверь открылась после первого же стука, и учитель Алхимии показался на пороге в халате из зелёного бархата и в подходящем по цвету ночном колпаке. Выглядел он сонным.
— Гарри, — пробормотал он, — сейчас ещё очень рано… Обычно по субботам я встаю попозже…
— Профессор, мне очень жаль вас тревожить, — сказал Гарри как можно тише, пока Рон, встав на цыпочки, пытался через плечо Хорохорна заглянуть в комнату, — но мой друг нечаянно проглотил любовное зелье. Пожалуйста, не могли бы вы сделать для него противоядие? Я бы отвёл его к мадам Помфрей, но сами знаете, у нас не должно быть ничего из Волшебных выкрутасов Висли, а так… начнутся расспросы…
— Почему же ты, Гарри, такой знаток зелий, сам не смешаешь лекарство? — спросил Хорохорн.
— Э-э… — Гарри несколько отвлекало то, что Рон пихал его локтём в рёбра, пытаясь прорваться в комнату, — ну, я ещё ни разу не делал противоядий к любовным зельям, и пока бы я с ним разобрался, Рон мог бы уже всякого наворотить…
Очень кстати Рон выбрал именно этот момент, чтобы простонать:
— Я её не вижу. Гарри, он прячет её?
— Сколько оно хранилось? — поинтересовался Хорохорн, оглядывая Рона с профессиональным интересом. — Эффект такого рода зелий, знаешь ли, может усиливаться со временем.
— Это многое объясняет, — выдохнул Гарри, теперь изо всех сил сдерживая друга, чтобы тот не налетел на Хорохорна. — Сегодня его день рождения, профессор! — умоляюще добавил он.
— Ну ладно, входите тогда, входите, — смягчился Хорохорн. — У меня всё необходимое есть здесь, в моей сумке. Это несложное противоядие…
Рон ворвался в душный, загромождённый кабинет Хорохорна, споткнулся о сложенную скамеечку для ног, выправился, ухватившись за шею Гарри, и пробормотал:
— Она этого не видела, правда?
— Её здесь ещё нет, — успокоил Гарри, наблюдая, как Хорохорн открывает алхимический набор и добавляет несколько щепоток то того, то другого в маленькую хрустальную бутылочку.
— Хорошо, — горячо ответил Рон. — Как я выгляжу?
— Очень привлекательно, — ловко вставил Хорохорн, протягивая юноше стакан прозрачной жидкости. — Теперь выпей это укрепляющее средство, чтобы ты был спокоен и уверен в себе, когда она придёт.
— Чудесно, — обрадовался он и шумно выхлебал противоядие.
Гарри и Хорохорн следили за ним. Сначала Рон просиял, потом мало-помалу улыбка стала сползать и исчезла, сменившись, в конце концов, гримасой предельного ужаса.
— Пришёл в норму, а? — усмехнулся Гарри. Хорохорн
— Не за что, мой мальчик, не за что, — отозвался Хорохорн, а Рон с опустошённым видом плюхнулся в ближайшее кресло. — Вот что, надо бы его подбодрить, — Хорохорн завозился у стола, заставленного напитками. — Вот масляный эль, вот вино, последняя бутылка дубовой медовухи… Гм-м… Вообще-то, я хотел подарить её Дамблдору на Рождество… Ну и ладно, — профессор пожал плечами. — Чего не ведал, по тому и не горюешь. Почему бы нам её сейчас не раскупорить и не отпраздновать день рождения мистера Висли? Нет ничего лучше глотка доброй выпивки, чтобы развеять досаду от несбывшейся любви…
Он снова хохотнул, и на этот раз к нему присоединился Гарри. Впервые после той злополучной попытки извлечь истинное воспоминание ему удалось оказаться с профессором почти наедине. Возможно, если только удастся продлить благодушное настроение Хорохорна… Если только изловчиться напоить его достаточным количеством медовухи…
— Угощайтесь, — Хорохорн протянул Гарри и Рону по стакану с напитком и поднял свой собственный. — Ну, желаю тебе очень счастливого дня рождения, Ральф…
— Рон, — шепнул Гарри.
Тем временем именинник, который, видно, даже не слушал тост, опрокинул медовуху в рот и сразу проглотил.
Спустя секунду — едва ли сердце стукнуло больше одного раза — Гарри понял, что случилось нечто ужасно неправильное, хотя Хорохорн, похоже, ничего не заметил.
— …и пусть у тебя будет много-много…
— Рон!
Его друг уронил стакан, привстал с кресла, а затем сложился пополам. Руки и ноги Рона бесконтрольно задёргались, изо рта закапала пена, глаза вылезли из орбит.
— Профессор! — проревел Гарри. — Сделайте что-нибудь!
Но Хорохорна, по-видимому, парализовало от шока. Рон содрогался и задыхался, а кожа его начала синеть.
— Что… но… — попытался выдавить из себя Хорохорн.
Под жуткие звуки клокочущего дыхания Рона, Гарри перепрыгнул низкий стол, кинулся к открытому алхимическому набору Хорохорна и начал вышвыривать из него баночки и мешочки. Наконец, он нашёл то, что искал — ссохшийся камень, похожий на почку, который Хорохорн забрал у него на уроке.
Он бросился назад к другу; нажав на нижнюю челюсть, рывком открыл тому рот и затолкал внутрь безоар. Рон вздрогнул всем телом, хрипло вдохнул и обмяк.
Глава девятнадцатая. Домовые в дозоре
— В общем и целом, день рожденья у Рона вышел не из лучших, — сказал Фред.
Уже стемнело. Мадам Помфрей задёрнула шторы и зажгла светильники. В больничном крыле стояла тишина — Рон был тут единственным пациентом.
Вокруг его кровати сидели Гарри, Эрмиона и Джинни — они с самого утра караулили у дверей лазарета, стараясь заглянуть внутрь, когда кто-нибудь входил или выходил. Но мадам Помфрей пустила их только в восемь. А десятью минутами позже появились Фред и Джордж.