Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)

Роулинг Джоан Кэтлин

–  Ради всего святого!
– взревел дядя Вернон и выдернул из усов два хороших пучка волос, чего с ним не случалось очень давно.
– Никаких сов в моем доме, ясно вам? Я этого не потерплю ни под каким видом!

Гарри между тем уже вытаскивал из совиной лапы пергаментный свиток. Он был настолько уверен, что это письмо от Дамблдора, объясняющее все - и дементоров, и миссис Фигг, и намерения Министерства, и то, как он, Дамблдор, собирается все уладить, - что впервые в жизни испытал разочарование, увидев почерк Сириуса. Не слушая дядю Вернона, продолжавшего бушевать по поводу сов, и щурясь из-за нового облачка золы,

которое птица подняла, вылетая через дымоход, Гарри прочел записку.

Артур только что сообщил нам о случившемся. В любом случае не выходи больше из дома.

Такая реакция на все, что произошло за этот вечер, показалась Гарри настолько несообразной, что он перевернул пергамент в поисках продолжения. Но на обратной стороне ничего не было.

И в нем опять стала подниматься злость. Разве он не заслужил похвалу от всех и каждого за то, что в одиночку отразил нападение двух дементоров? И мистер Уизли, и Сириус пишут ему так, словно он проштрафился, и, кажется, приберегают нагоняй до того момента, когда станет ясно, сколько вреда он причинил.

–  Целые стада… Я хотел сказать, целые стаи сов носятся по моему дому! Я этого не потерплю, точно тебе говорю…

–  Я не могу помешать им приносить письма!
– огрызнулся Гарри, комкая послание Сириуса.

–  А я хочу знать правду о том, что случилось!
– проревел дядя Вернон.
– Если Дадли досталось от этих демендеров, почему тогда тебя исключают? Ты совершил что-то не то, ты сам в этом признался!

Гарри сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. О пять начинала болеть ушибленная голова. Больше всего на свете он хотел уйти из этой кухни, от этих Дурслей.

–  Я применил заклинание Патронуса, чтобы избавиться от дементоров, - сказал он, заставляя себя говорить ровным тоном.
– Это единственное, что от них защищает.

–  Но что они делали в Литтл-Уингинге, эти дементоиды?
– возмущенно спросил дядя Вернон.

–  Понятия не имею, - устало ответил Гарри.

Под яркими лампами дневного света в голове у него болезненно пульсировало. Злость сходила на нет. Он был обессилен, опустошен. Дурсли не сводили с него глаз.

–  Это все ты, - с нажимом сказал дядя Вернон.
– Это из-за тебя, я знаю, не отнекивайся. Иначе зачем им было здесь ошиваться? Зачем им было лезть в этот проулок? Ты единственный… единственный… - Он явно не мог заставить себя произнести слово «волшебник».
– Единственный сам знаешь ктона много миль вокруг.

–  Я не знаю, что им здесь было нужно.

Но дядины слова заставили измученный мозг Гарри опять включиться. Почему, почему дементоры явились в Литтл-Уингинг? Разве могло быть случайностью их присутствие в проулке, по которому он, Гарри, шел? Их что, туда послали? Не потеряло ли Министерство магии контроль над дементорами? Может быть, они покинули Азкабан и примкнули к Волан-де-Морту, как предсказывал Дамблдор?

–  Значит, эти демонтёры какую-то тюрьму вашу охраняют?
– спросил дядя Вернон, грузно топая по следам размышлений Гарри.

–  Да, - сказал Гарри.

Если бы только перестала болеть голова, если бы только можно было уйти из кухни, сесть в темной спальне и подумать…

–  Все

ясно! Они явились тебя арестовать!
– торжествующе заявил дядя Вернон с видом человека, пришедшего к неоспоримому заключению.
– Так ведь, дружок, дело обстоит? Ты в бегах от правосудия!

–  Нет, разумеется, - покачал головой Гарри, словно отгоняя муху. Мозг между тем лихорадочно работал.

–  Тогда почему?..

–  Наверно, это он их послал, - тихо сказал Гарри, сказал скорее себе, чем дяде Вернону.

–  Кто - он? Кто их послал?

–  Лорд Волан-де-Морт, - ответил Гарри.

Краем сознания он отметил некую странность в поведении Дурслей: они всегда, стоило им услышать слова «чародей», «магия» или «волшебная палочка», вздрагивали, вскрикивали и отшатывались, но вместе с тем имя самого зловредного чародея всех времен не вызвало у них ни малейшего трепета.

Лорд как ты сказал?
– наморщившись, переспросил дядя Вернон. В его поросячьих глазках возникли начатки какого-то понимания.
– Это имя я вроде слышал… Это тот, который…

–  Убил моих родителей, совершенно верно, - подтвердил Гарри.

–  Но он же исчез, - раздраженно сказал дядя Вернон. Ему, похоже, было безразлично, что Гарри тяжело вспоминать о гибели отца и матери.
– Этот верзила на острове так сказал. Испарился.

–  Он вернулся, - тяжко выдохнул Гарри.

Очень странно было стоять в чистой, как операционная, кухне тети Петуньи подле наисовременнейшего холодильника и телевизора с большим экраном и спокойно вести разговор с дядей Верноном о лорде Волан-де-Морте. Появление дементоров в Литтл-Уингинге словно бы пробило брешь в огромной невидимой стене, которая отделяла неумолимо чуждый всякому колдовству мир Тисовой улицы от того, другого мира. Две жизни Гарри слились воедино, все перевернулось вверх тормашками: Дурслей интересуют детали волшебного мира, миссис Фигг знает Альбуса Дамблдора, по Литтл-Уингингу летают дементоры, а он сам, может быть, никогда не вернется в Хогвартс. В голове у Гарри запульсировало еще болезненней.

–  Вернулся?
– прошептала тетя Петунья.

Она смотрела на Гарри, как не смотрела никогда раньше. Внезапно он впервые в жизни сполна почувствовал, что тетя Петунья - сестра его матери. Он не смог бы сказать, почему именно сейчас ощутил это с такой силой. Он знал одно: кроме него, в кухне есть еще один человек, имеющий понятие о том, что может означать возвращение лорда Волан-де-Морта. Ни разу в жизни тетя так на него не смотрела. Ее большие бледные глаза, совсем не похожие на сестрины, не сузились от неприязни или злости. Они были широко открыты, и в них читался испуг. От ее исступленного нежелания признать существование волшебства, существование чего-либо помимо их с дядей Верноном мира - от нежелания, длившегося всю жизнь Гарри, - ничего не осталось.

–  Да, - сказал Гарри. Он говорил теперь именно с ней, с тетей.
– Он вернулся месяц назад. Я его видел.

Ее ладони нащупали сквозь кожу пиджака массивные плечи Дадли и стиснули их.

–  Погоди, - вмешался дядя Вернон, глядя то на жену, то на Гарри, то опять на жену. Он был явно ошеломлен, сбит с толку небывалым взаимопониманием, которое, казалось, возникло между ними.
– Погоди. Ты говоришь, этот лорд Воланди… как его… вернулся?

–  Да…

–  Тот, который убил твоих родителей.
– Да.