Gelato… Со вкусом шоколада
Шрифт:
Пластиковая упаковка стоит сейчас на сидении пассажирского кресла в салоне моего автомобиля. Я предусмотрительно пристегнул прозрачную коробку, чтобы обезопасить ценный груз, который пока к себе домой везу. Предусмотрительно поставлю в холодильник. Так, глядишь, до утра и дотяну. А завтра… Завтра съезжу к ней. Все решено и окончательно заметано! В тот дом в лесу, за проживание в котором я должен некоторую сумму — лишь по глупому желанию — ее веселому отцу.
Глушу двигатель, не торопясь отстегиваю ремень безопасности, сняв телефон с магнитного держателя, проверяю журнал входящих сообщений
Наигравшись с телефоном, отключаю звук, отправляю нас с гаджетом в автономный полет без коммуникационной составляющей, неспешно поворачиваюсь назад и забираю с заднего сидения свой пиджак, и наконец-то, отстегнув страховочный эластичный трос, освобождаю десерт для «девочки», которую, как некоторые утверждают, я люблю.
— Привет-привет, — шепчу, поднеся к глазам прозрачную упаковку с ароматным угощением. — Держишься торчком, — прокручиваю коробку, осматриваю лакомство со всех сторон. — Морозильник тебе сегодня точно обеспечен, — прыскаю и нажимаю дверную ручку.
Лицо горит, словно кто-то костерит меня или любезностями вознаграждает. Пока жду прибытия лифтовой кабины, слепо пялюсь на железные створки раздвижных дверей. Картина прыгает и выглядит чересчур размыто. Шмыгаю… Давлюсь слезами… Как баба, видимо, реву и о судьбинушке тоскливо причитаю, вспоминая все свои грешки!
Внутри транспортирующей наверх коробки царит стабильный полумрак, а носовые пазухи забивает вонючий запах общественного помещения, в котором вынужденно под одной крышей проживает не поддающаяся счету живая куча суетящихся по своим делам людей.
Выползаю, спотыкаюсь, шатаюсь, почти волоком тащусь в нужном направлении и подхожу к своей входной двери. Прислонившись плечом к стене, прикрываю телом скрытое не то в пластиковой, не то в хрустальной усыпальнице сладенькое лакомство. Наощупь подбираю ключи, вставляю тонкую пластину в идеальную по форме скважину, прокручиваю пару раз и, нажав на ручку, вваливаюсь в полутемное помещение.
«Не понял! Что за…» — с опаской оглядываюсь на закрывающуюся за мной дверь. Похоже, у меня проблемы с памятью и концентрацией внимания. Два оборота и мой темный «ларчик» любезно распахнул ворота? Но я как будто точно помню, что с раннего утра охранных поворотов было ровно три.
Странная картина предстает у меня перед глазами, собираясь в безумный пазл, сложившейся по воле рока или вопреки чьему-либо желанию. Какой-то жуткий, как будто бы по границам внутреннего содержимого моей квартиры алеющий, но все же черный цвет. Словно кто-то, спрятавшись в дальнем углу, окрашивает помещение неярким светом красной лампочки. По-моему, здесь кто-то есть. Или это бред? Егор приложил кулак, возможно, вызвал сотрясение, острую фазу которого я в долбаной горячке
Шаркаю ногами, пробираясь через что-то разбросанное на доселе чистом полу. Опускаю голову, сощурившись, присматриваюсь к тому, через что сейчас вынужденно и с огромной осторожностью иду. Это чьи-то вещи? Какие-то игрушки? Цилиндрические упаковки? Что-то мелкое, сверкающее и легкое?
Останавливаю продвижение лишь тогда, когда прикладываюсь лбом о раскрытую дверь подсобного помещения. Моя кладовка раскрыта настежь, а под ногами у меня с распахнутым зевом перекатывается распотрошенный картонный ящик.
— М-м-м, — мычу и приседаю перед тем, что воры разворошили в поисках чего-то, что, по-видимому, так и не нашли.
Теперь понятно, через строй чего я неторопливо продвигаюсь. Многочисленные «игрушки» для взрослых, для теть и дядь, последняя поставка из Тонькиной «Перчинки». Чудные, твою мать, домушники пошли. Хотя, черт возьми, приятно, что с интересом и азартом. «Джентльмены удачи» озаботились личной жизнью и взяли исключительно для персональных нужд то, чем я хотел когда-то разнообразить собственную постель.
— Что вы мне оставили? — поднимаю первое, что попадается мне в руки. — Однако! — обреченно хмыкаю. — Наручники и… — фольгированный квадратик проскальзывает между моих пальцев, рассекая кожу. — Сука! — шиплю и всасываю палец, разрезанный персональной упаковкой презерватива. — Один и все? — вожу ногой по полу. — Я, блядь, долго был в завязке. Одного не хватит. Ну-у-у? Еще бы…
Выпрямляюсь, расправив плечи, носком убираю с дороги остатки интим-посылки, отшвыриваю тряпки, топчу их и прохожу из раскуроченного в маниакальном припадке холла в жилое помещение. Стараюсь двигаться как можно тише, потому как не уверен, что в квартире нахожусь сейчас один. Трудно объяснить, но чужеродное присутствие сквозит как будто бы из всех щелей.
Замечаю слабое движение на полу. Там что-то светится, мигает, вращается и медленно, вразвалочку, передвигается. Оно описывает круги, прокручиваясь вокруг себя, изображая микроскопическую станцию РЛС в поисках враждебного объекта. Затем это что-то внеземное меняет форму, растет, как будто бы на сваях возвышается, увеличиваясь в длине, объеме, массе. Оно, похоже, трансформируется, перестраиваясь во что-то по-прежнему неживое, но чересчур подвижное. Топот мелких ходунков, шорох и слабый свист.
Торможу перед тем, кого совсем не ожидал увидеть.
— Привет, — поднимаю мелкую собаку, управляемую дистанционно. Кем-то, находящимся в моей квартире? Кем-то здесь?
Робот поворачивает плоскую и сильно вытянутую морду, наклоняет голову и индикатором сигнализирует заложенное программой стандартное мелькающее красно-белым светом радушное приветствие.
— Соскучился, щенок? — подношу вплотную к своему носу и целую неживую псину в теплую пластиковую мочку. — Пум! Как ты здесь оказался, парень? — прыскаю и поворачиваю игрушку на спину, присматриваюсь к гладко сконструированному пузу, почти заглядываю чуду между лап и, конечно же, под хвост. — Или ты девчонка?