Gelato… Со вкусом шоколада
Шрифт:
— Финал один и он не за горами, — мечтательно подкатывает глаза Наталья.
— Не вздумай! — дергаю ее за бок.
— А? Что? — внезапно отмирает, выпучивая на меня сильно посеревший взгляд.
— Никаких параллелей с той х. йней, которую ты строчишь, пока считаешь, что я храплю, — шиплю, не размыкая губ.
— Смени-ка тон, любимый, — Наташа запускает руки в мои волосы, приподнимает их, царапая ногтями кожу. — Там нет совпадений. Просто финал истории моих вымышленных ребят совпадет с реальным торжеством. Это все, что я хотела
Хотя бы это отлегло!
— А по гостям что? — смотрю на Сержа, но адресую свой вопрос Петру и Нии.
— Что? — горланят в тон одновременно.
— Кого позовем?
— Никого. Только родственники.
Ну да! Последним ведь не счесть числа, а имя им… Наверное, Легион? Не всем же повезло стать в определенный период своей жизни круглым сиротой.
— Зашибись! — ворчит Смирнов, транслируя любимое словечко своего братца, и очень низко опускает голову.
Ребята как-то странно подбираются, жмутся ближе, почти сливаясь друг с другом. Надо бы поддержать, а то раскиснут!
— Нормально, — громко выдыхаю. — Когда первый ажиотаж немного спал, могу сказать, что этот срок не плох. Добавлю, вероятно, «в-третьих», если никто из присутствующих здесь не возражает.
— Очень интересно. Где мои сигареты? — ворчит Смирнов, оглядываясь по сторонам. — Чика, будь добра, засунь ручку мне в карман…
— Петь, мы с Сергеем решили, что для его ирландского питейного заведения лучше кандидатуры, чем твоя, не сыскать. Я уступаю свою часть в твою пользу. Короче, отдаю ее. Не совсем корректно сформулировал, но…
— То есть? — сын нехорошо выпучивается на меня.
— Документы оформлены, осталась невостребованной только твоя подпись, — не глядя, протягиваю пачку с сигаретами и спрятанной внутри зажигалкой Сереге. — Раньше отгуляем событие — раньше насладитесь медовым месяцем — раньше вернетесь — раньше приступите к делам. С «Шоколадницей» порядок! Тосик, нужно только запускаться. Кампании будут залиты аккурат в тот срок, который ты обозначишь. Вероятно, после планируемого свадебного путешествия? Оно ведь будет, Велихов? — подмигиваю Петру.
— Ты…
— Чуть-чуть поправил, но никуда конкретно, с потрохами и ногами, не влезал.
— Отец?
— Коллегия дала добро на твое индивидуальное присутствие в нашем мире. Отдохнете и…
— Ты их заставил? — прищуривается, вытягивая вместе с этим шею.
— Ускорил, но не педалировал. Да это и не понадобилось…
Все сделал Мишенька Ланкевич! Он давил и наступал. Не то чтобы у Мишки был какой-то шкурный интерес, просто он считает, что Егору лучше плыть параллельно, не пересекаясь с Петей Велиховым. Где этих двоих сведет вместе профессиональная херня — только Боженька ведает, но то, что Петр достоин лучшего, Мишка сразу заявил и тут же куда следует нажал. Позвонил, попросил, представил, предупредил и надоумил, поэтому заявление моего сына было рассмотрено в эксклюзивном порядке, в кратчайший срок, и по всем пунктам.
— У тебя
— Спасибо, — шипит сын и отводит взгляд.
— Спасибо, дядя Гриша, — Тосик поскуливает, пытаясь растянуть улыбку. — Петя, — вижу, как толкает сына в бок, — это же хорошо! Разве не об этом ты мечтал?
— Да, — он снова смотрит на меня и губами транслитерирует знакомые слова. — «Спасибо, па»!
Моргаю и несколько раз вперед-назад качаю головой:
«Не за что и всегда пожалуйста, сынок»…
Давно мы не бродили с ним вдвоем, дуэтом, по нашей набережной. Сейчас как раз, как выяснилось, повод подходящий. Сын, правда, лично потянул меня. Не смог, конечно, отказать ему, тем более что продолжительное время я только лишь об этом грезил.
— Город не спит, — кивком показывает на сильно освещенный противоположный берег.
— Да, — пялюсь на его прямой, очень ровный профиль.
— Спасибо, — опускает голову, прижимая подбородок к груди. — За все! За то, что ты сделал для меня, — хрипит, теряя голос, а после поправляется. — Для нас!
— Как это было?
«Расскажи!» — безмолвно заклинаю.
— Что? — с опаской скашивает взгляд.
— Она сразу согласилась? Или…
— Пап? — ворчит и поднимается лицом. — Не хочу…
— Девочка… — давлюсь, тяжело глотаю, проталкивая охренительный комок, который раздирает горло и не позволяет сделать вдох. — Помню ее совсем крошкой. Серж проставился тогда, что называется, от души. Как мы потом тащились по домам на своих почти не стоящих на земле ногах? Как? — пожимаю плечами.
— С такси, видимо, были проблемы двадцать девять лет назад? — язвит засранец.
— Представь себе, — грозно хмыкаю.
— Или вас никто не хотел брать?
Скорее этот вариант! Пьяная, орущая басами, веселая компания — Смирновы, Морозов и я. Сказать по-честному? Мы ведь были абсолютно неуправляемы. Есть определенное сходство с новым поколением? Есть, конечно! Поэтому и злимся, бесимся, стараемся каждого из них перевоспитать, да только поздно и ни к месту наши нравоучения молодым и сильным людям, у которых свое видение, свои принципы и перспективы в этой жизни.
— Она заплакала, как только я протянул футляр. Не мог успокоить ее, если честно. Очень долго! Боялся обнять, чтобы ненароком не сломать. Она носилась по моей квартире и выставляла руки. Думал, что придется скорую вызывать. Пап, с Тоней случилась истерика. Я передержал ее. Короче, — он усмехается и отворачивает голову, — пришлось весь вечер утешать. А потом полусонная Смирнова сказала, что хочет стать Велиховой, как можно быстрее. Ния заползла на меня и, как хищная лиана, обвила мое тело. Ей-богу, думал, что задушит. Она мелкая, но чертовски сильная. А ты? — обратив ко мне лицо, внезапно задает вопрос.