Генезис личности. Теория и эксперимент. 2-е издание, исправленное и дополненное
Шрифт:
Очевидно, именно непознаваемость субъективности приводит к тому, что во многих концепциях (ассоцианизм, бихевиоризм и др.) она становится «лишним» понятием, ничего, в сущности, не объясняющим и лишь запутывающим исследователя, идущего проверенным естественнонаучным путем. Отсюда и стремление во что бы то ни стало объяснить феномен человека целиком и полностью в рамках «физики»; при этом понятие субъективности, конечно, остается (как «противочлен» понятию физического мира оно неуничтожимо), однако отходит в область «фона» как то, что не обладает реальным бытием.
Ярким примером такой хорошо обоснованной естественнонаучной редукции является известная работа B.F. Skinner «Beyond Freedom and Dignity» (1971). Автор признает, что понятие о физической причинности имеет в своей основе интуитивно-ясное представление о духовной, субъективной
В итоге мы приходим к парадоксальному выводу о том, что между защитниками субъективности (Ницше, Бергсон) и ее «противниками» (Скиннер), по существу, нет различия: и те, и другие признают существование субъективности (психики, деятельности), но лишь в статусе понятия, как в принципе непознаваемого начала, а «ведомству» науки отводят область физического мира. Это еще раз показывает, что в рамках теорий, основанных на cogito и рассматривающих научный метод как исследование вещей, прямое изучение субъективности невозможно. Единственный способ что-либо косвенно узнать о субъективности состоит в интерпретации ее продуктов-объективаций, т.е. своеобразная «археология субъективности».
Все это наводит на мысль об исходной ограниченности абстракции cogito как способа освоения человеческого феномена. Однако прежде, чем сделать попытку выйти за рамки этой абстракции, обратимся вновь к исходному понятию cogito, в свете которого получают смысл как категория субъективности, так и категория физического мира – понятию саморазличения.
Возвращаясь к понятию саморазличения, еще раз укажем на две его основные характеристики: а) наличие несоответствия, противоречия между реальным и идеальным состоянием системы и б) представленность этого противоречия для самой системы как целого, данная ей в переживании потребности, нужды, недостатка. Напомним также, что способом существования саморазличающейся системы является активность, переход от реального состояния к идеальному; то, что выступает на пути этого перехода как препятствие, есть материя, вещь, проявление физического мира.
Нетрудно показать, что саморазличение может быть рассмотрено в двух аспектах: феноменальном и познавательном (рефлексивном). Феноменально саморазличение дано нам, например, в cogito; тут несоответствие реального и идеального состояния в форме ощущения потребности дано нам непосредственно и нерасчлененно в едином переживании. В познавательном аспекте мы, напротив, делаем саморазличение предметом рефлексии и «проецируем» его на тот или иной объект; в этом случае наличие или отсутствие саморазличения у данного объекта может выступить для нас по наличию или отсутствию у него внешних, «вещных» следов. Так, о наличии субъективности у другого человека мы можем судить лишь символически интерпретируя его поведения. Лишь «узнавая» в движениях объекта активность, мы можем говорить
В рационалистической традиции представление об идеальном состоянии системы тесно связано с понятием сущности (см. 2.1.2.3) или с понятием об идеальном объекте. Как известно, работа с идеальными объектами лежит в фундаменте научного метода: идеальный объект науки, с одной стороны, как бы «стягивает воедино» причудливое разнообразие эмпирической реальности, а с другой – позволяет совершенствовать эту реальность, формировать новые эмпирические объекты.
Однако сущность в ее традиционном естественнонаучном понимании не представлена для того реального объекта, в который она воплощена, не дана ему «субъективно» и, следовательно, не является его (для него существующим) идеальным состоянием. Она существует лишь для исследователя как его средство, им введенная абстракция. Напротив, идеальное состояние саморазличенной системы существует для нее самой, как ее цель, хотя, разумеется, оно может существовать и для исследователя (так, «идеальный паровой двигатель» не существует «для» реального двигателя, он существует лишь для конструктора; в отличие от этого живое существо обладает непосредственным переживанием своего состояния в потребности, желании, цели).
Итак, мы будем различать «сущность для нас» (естественнонаучная интерпретация сущности) и «сущность для объекта» (психологическое понятие цели). Смешение этих категорий часто приводило к недоразумениям; так, отсутствие их прямого различения у Гегеля может создать впечатление того, что он гипостазирует сущность, придает ей самостоятельный творческий импульс, в результате чего достаточно изменить категории, как изменится и сам мир (см., например, Фейербах, 1974-b). На самом же деле Гегель различает эти два вида сущностей, считая подлинно диалектическим исследованием объекта поиски его сущности «для себя», его внутренней противоречивости, саморазличения. Но такая сущность действительно обладает «движущей силой» в том простом смысле, в каком аналогичной «силой» обладает всякий мотив и всякая цель. Такие поиски наличия (или степени) субъективной представленности сущности для объекта (его способности к целепродуцированию) мы и назовем исследованием (познанием) саморазличающихся объектов.
Выделение феноменального и познавательного аспектов рассмотрения саморазличения позволяет нам перейти к важному, с нашей точки зрения, вопросу – выделению уровней саморазличения.
2.3.1. Критерий активности
Поскольку феноменально нам даны лишь некоторые уровни саморазличения, главным аспектом выделения уровней будет аспект познавательный. Первый и наиболее широко употребляемый критерий – критерий активности – уже имплицирован в понятии саморазличения. Он задает два уже известных нам уровня саморазличения: уровень вещи и уровень активности.
На вещном уровне, следовательно, мы получаем объект, в котором никакими доступными нам средствами мы не можем обнаружить активного поведения. Атрибутом такого объекта-вещи является выполнение, т.е. передача движения, сообщенного ему другим телом. На этом уровне, как мы видели, и строится концепция природы как континуума вещей; в рамках этого уровня работает естественнонаучный метод.
Напротив, элементом уровня активности является объект как causa sui, способный к саморазличению и активности, внешне выступающей как поведение. Его атрибутом является спонтанность – способность не только передавать движение, содержащееся во внешнем импульсе, но и генерировать свое собственное движение, свидетельствующее о наличии цели.
Напомним, что критерий активности (жизни) с античных времен является критерием, задающим понятие психического; собственно, для античного мыслителя психика и есть активность, способность к самодвижению. В это же время берет начало многовековая дискуссия по вопросу о применимости критерия активности к тем или иным конкретным объектам. Так, Аристотель, возражая сторонникам панпсихизма, пишет: «Некоторые утверждают, что душа разлита во всем… Такой взгляд вызывает некоторые сомнения. А именно: почему душа, находясь в воздухе или огне, не производит живого существа, а находясь в смеси (элементов), производит. Ведь действительно, говорить, что огонь и воздух – живые существа, – это в высшей степени противоречит разуму, а не называть их живыми существами, если они заключают в себе душу, нелепо» (Аристотель, 1976, с. 391).