Гибель отложим на завтра. Дилогия

Аэзида Марина

А самого Бредена ранили: ничего серьезного, меч всего лишь рассек его плечо, и юноша, стоило отерхейнским стервятникам покинуть деревню, дошел до местной знахарки на своих ногах. Однако Кайла все равно волновалась и, кроме всего, чувствовала себя виноватой. Ведь это ее спасал от бесчестья и смерти Бреден, когда его ранили. Без сомнения, вражеский воин добил бы его, но, к счастью, отвлекся на крики товарищей и тут же забыл о своем раненом противнике.

Кайла стояла у входа в дом знахарки и терпеливо ждала, когда

Бреден с перевязанной раной появится в дверях. Но прошел час, два, вот уже забрезжили сумерки, а он все не показывался. Тогда Кайла не выдержала и заколотила в дверь. На стук выглянула сердитая старуха, тут же набросившись на девушку с криком:

– Чего барабанишь, оголтелая?! У меня там раненых пятеро, не до тебя! Домой иди, кыш отсюда!

– Бреден… – только и смогла пролепетать Кайла.

– Чего "Бреден"? Ранен он. Сказала тебе, кыш!

– Подожди, подожди, пожалуйста, тетушка Хайса, – девушка крепко вцепилась в рукав знахарки. – Что с ним? Ведь рана не опасная … кажется…

– Вот именно, что "кажется", – проворчала старуха, немного смягчившись, видя искреннее волнение Кайлы. – Не знаю, что с ним. Вроде простая рана, да нехорошая.

– Что с ним? – еще раз взмолилась девушка, но знахарка не стала ее слушать и, грубо оттолкнув, захлопнула дверь.

Кайла медленно сползла на землю и расплакалась.

III

– Великая Матерь злится на своих детей, – пробормотала Маллекша, тревожно вглядываясь во тьму за окном.

– Откуда такие мысли, жрица? – снисходительно поинтересовался Хаттейтин.

– А ты сам посмотри! Разве когда-нибудь была такая погода? Среди народа уже бродят нехорошие слухи…

– Подумаешь, погода им не нравится! Всякое бывает. Нам это, может, и на руку. Отерхейн пошел на нас по весне, они там рассчитывали, что путь дастся им легче. А не тут-то было. Теперь им придется бороться не только с нами, но и с непогодой.

– Не радуйся. В своих степях дикари привыкли к ветру. А вот мы – нет. Крестьяне ропщут, даже в войске не видно былого азарта, тебе ли этого не знать, военачальник? Поговаривают, что удача отвернулась от Илирина вместе с гибелью царской семьи. Даже наш рассказ о великой жертве не больно-то подействовал. И виной тому – погода. Люди решили, что Боги злятся.

– Не волнуйся раньше времени, Маллекша. Завтра я присоединяюсь к войску. Уж я найду, чем поднять их боевой дух.

– Мне бы твою уверенность… Элимер прошел через Эхаскию. Понимаешь – через земли нашего союзника?! И никто его не остановил! Никто!

– Ну и что? Главное, Иэхтрих с войском в это время находился здесь, а не на родине. Он повел себя достаточно умно, чтобы не спасать свое маленькое царство прямо сейчас, а сосредоточить силы на сокрушении врага здесь. Богатства и земли, которые он получит, когда мы повергнем Отерхейн, с легкостью возместят ущерб, нанесенный Элимером.

– Если повергнем.

– Откуда эти сомнения?

– Не знаю. Но мне очень не

нравится эта непогода. Что-то здесь не так, этого не должно быть.

– Ох уж эти твои невнятные знамения, – отмахнулся военачальник.

– Хорошо, давай забудем о знаках, поговорим о реальности, – прошипела жрица. – Отерхейн уже прошелся по западным и южным окраинам, наши войска выбиты оттуда. Ты – военачальник – как ты можешь быть столь беспечен?

– Это всего лишь окраины: деревни, мелкие поселения. Ничем особенным он не завладел, только своих людей вымотал. Ни одной крепости так и не взял.

– А не ты ли мне говорил, что отерхейнцы и не пытались захватывать крепостями? Что кхан метит прямиком на Эртину.

– Пусть метит. Как приблизится еще чуть-чуть, мы его и встретим. Во всеоружии. И задавим числом. А окраины потом восстановим. За счет покоренного Отерхейна.

– Почему ты не послушал Адданэя, когда он говорил, что нам нужно как можно больше наемников? Почему после его предательства ты не продолжил вербовку? Царь, конечно, многое успел, но ты должен бы продолжить. Разве нет?

– Времени оставалось слишком мало. И вообще, женщина, занимайся своими обрядами и знаками, хорошо? А войну оставь мне.

– Так веди ей как следует! Не забывай, мы с тобой сейчас не просто жрица и военачальник, мы – наместники. О, Боги, как не хватает Нирраса!

– Ниррас был талантлив, без сомнения. Но его нет. И мы с тобой знаем, кто виновен в этом – слухами земля полнится.

– Увы. Старая змея ответила за это и многое другое, но нам это сейчас не поможет. К чему все это, если Отерхейн раздавит нас?

– Да с чего ты взяла?! – разозлился военачальник. – Мы находимся в выигрышном положении! Пусть кхан движется к центру, мы пропустим его, подманим поближе, а здесь возьмем голыми руками. Его войско к тому моменту уже истощится из-за долгих переходов и кровавых стычек.

– Надеюсь, Хаттейтин, надеюсь. Да помогут нам Матерь и воинственные сыны ее.

– Да помогут!

***

– Ханке побери этот ветер! – взвыл Батерхан, пытаясь отвернуться от бьющего прямо в лицо воздушного потока. – Даже у нас в степях, даже по осени, такого не бывает! Не иначе илиринские ведьмы чего наколдовали!

– Э, ты чего это, тысячник? Сказочек наслушался? Не повторяй бреда илиринской черни! В Отерхейне, доносят, то же самое с погодой делается, – осадил его Ирионг. – Какое еще колдовство, какие ведьмы?! Илиринцы сами от этого ветра стонут.

– Они хитрые, эти илиринцы. Может, притворяются. Так же, как с победами нашими. Подпускают нас ближе, ловушку какую-то готовят, видят Боги.

– Не считай себя умнее всех, – усмехнулся Ирионг. – Известна их ловушка. Решили пожертвовать деревнями и городками мелкими, чтобы разгромить нас, когда ближе подойдем. Да только поплатятся они за эту самоуверенность. Серые доносят, что в их войске едва ли не смута началась, как царь пропал. Умер, поговаривают. Дурное это дело – воевать, когда в стране переворот. Так что вовремя мы на них пошли, очень вовремя.