Глазурь на торте

Керланд Линн

— Это, — сказала Сидни, выставляя на обозрение подобранный предмет, — гвоздь. Мы не должны оставлять их валятся на полу. Кто-нибудь умудрится наступить на них и испытает ужасную боль. Ой, посмотри. Там еще один. — Она наклонилась прямо перед ним, попутно коснувшись его груди своим плечом. — Нам следует быть чрезвычайно осторожными здесь, в мастерской, Сэм. Безопасность — не повод для смеха.

Сэм что-то проворчал в ответ. Сидни мило улыбнулась и повернулась обратно к перфорированной плите и приступила

к описанию различных инструментов, висящих там, а также к объяснениям для чего каждый используется. На самом деле она сама не понимала, о чем говорит. Все, что она осознавала, это Сэм, стоящий всего в нескольких дюймах позади нее и обращающий столь же мало внимания на ее слова, как и она сама.

Прошло три дня с того момента, как он поцеловал ее на кухне. И за это время она быстро усвоила, что он был решительно настроен заставить ее практиковаться в поцелуях так часто, как это только возможно. Если же он, в конечном счете, заставлял себя работать, то никогда не проводил в своей комнате больше десяти минут, чтобы не выйти и не проверить ее.

И Сидни нравилось это.

Ей не хотелось думать об его причинах. Он не желал обсуждать мисс Сасквоч, кем бы она ни была. Сэм никогда не получал личных звонков, и Сидни отчаянно надеялась, что в Нью-Йорке у него не было никого, кто бы его ждал.

— Ой, Сэм, — проговорила она, указывая на разводной ключ справа от себя, — не мог бы ты достать его для меня? Я, кажется, не могу до него дотянуться.

Пробормотав что-то себе под нос, он потянулся, чтобы спустить инструмент вниз. Забирая у него ключ, она скользнула своей рукой по его предплечью и чуть выше. Сидни готова была поклясться, что он вздрогнул. Также она определенно услышала, как он выругался.

— Ох, нет, не этот, — промурлыкала она. — Тот, что повыше.

Сидни прислонилась к нему как раз в тот момент, когда он потянулся, получая явное наслаждение, поддразнивая его. Ни разу за всю ее жизнь мужчина не смотрел на нее иначе, чем с презрением и нетерпением. Сэм же смотрел на нее с желанием, простым и ясным. Ох, были, конечно, и другие взгляды, взгляды, которые менее разумная девушка приняла бы за любовь. Но Сидни была кем угодно, только не неразумной.

— Может, вон тот, что еще выше, — проговорила она, показывая. — Да, думаю это то…

И подпрыгнула, когда Сэм схватил лоскут ткани и раздраженно швырнул его на скамейку, затем развернул ее и усадил на деревянную поверхность с силой, достаточной, чтобы у нее щелкнули зубы.

— Все, с меня хватит. Ты можешь меня дразнить, но до тех пор, пока я не выйду из себя. А я вышел из себя.

— Дразнить? — удивленно промолвила она, прижав руку к груди и удивленно заморгав. — Я?

— Твои джинсы такие узкие, что я сомневаюсь, что ты можешь дышать, твоя рубашка расстегнута достаточно

глубоко, что ты с легкостью можешь подхватить пневмонию, и ты нанесла макияж. В чем ты совершенно не нуждаешься, кстати.

— Я не…

Сэм закрыл ее рот своим, обрывая все слова. Что ж, у него определенно был талант, когда требовалось добиться небольшой тишины. Он целовал ее, пока она не забыла, что собиралась сказать, после чего она забыла свое имя, а потом и вовсе была близка к тому, чтобы забыть, как это — дышать. Ей едва хватило присутствия духа, чтобы заметить последнее, и то лишь потому, что из-за нехватки воздуха у нее в ушах начало звенеть.

Она замерла. Звенело не в ушах. Это звонили в дверь!

— Сэм, — она с трудом дышала, — отпусти меня.

— Нет, — пробормотал он, сжимая ее еще крепче.

— Кто-то пришел!

Сэм застыл, потом поднял голову. Его глаза расширились.

— О, нет.

— О, нет, что?

— Я пригласил на ланч Женское Общество Помощи.

— Сэм! — взвыла она.

— Я забыл, — промолвил он, отпуская ее и отступая назад. — Иди, открой дверь. Я сейчас подойду.

— Я? — пронзительно выкрикнула она. — Я выгляжу зацелованной!

— А я выгляжу возбужденным. Дай мне пять минут, чтобы, гхм, успокоиться, — он с надеждой улыбнулся ей. — Пожалуйста?

Сидни спрыгнула со скамейки и постаралась привести в порядок волосы. Что было бесполезно, поэтому она просто провела пальцами по волосам и разгладила одежду. Распрямив плечи, она постаралась вернуть часть своего достоинства.

— Сид?

Она обернулась, стоя у двери. Сэм смотрел на нее с ласковой улыбкой.

— Я люблю тебя.

Сидни замерла. Потом указала на скамейку:

— Из-за…

Он резко покачал головой.

— Нет.

— О, Сэм.

— Пойди открой дверь, сладкая. Это будет самая короткая встреча Женского Общества в истории.

Четыре часа спустя Сидни была готова вышвырнуть Женское Общество Помощи из своего дома без всякого сожаления и волнений о том, где они приземлятся. Сэм же выпроводил их со своим обычным очарованием, и Сидни смогла заняться посудой. Единственное, что она могла сказать в пользу Сэма — он научил ее держать кухню в чистоте.

Девушка подпрыгнула, почувствовав руки, обвившиеся вокруг нее.

— Это всего лишь я.

Сидни прижалась к нему спиной.

— Ты был серьезен, когда чуть раньше сказал те слова?

— Да, — он взял из ее рук последнюю тарелку, поставил в посудомоечную машину, а затем повернул ее к себе лицом и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. — Пойдем пообжимаемся на диване. Я просто разбит, а ты как?

— Общество выматывает.

— Но оно под впечатлением от твоих шоколадных пирожных.