Год охотника

Эльдарова Татьяна

Игорь Максимильянович ни словом ему не обмолвился, что дневник Дианы Яковлевны - у него. Когда Бурханкин запирал дверь Дома фермера, Франц спросил, кто сообщит Степнову о смерти жены.

– Хоть и увижу его завтра, да кто я Виктору Зуевичу?.. И не мастак я утешать...

Егор Сергеевич тоже не взялся: это вам не телеграмму с приветом принести!..

– Пусть Хорошенький хоть в этот раз поработает, а то вечно, это...

Придержав Фомку, рвущегося вслед за Францем, Бурханкин заторопился в лес.

*** Медицинская помощь

Да,

доктор Рубин Марк Анатольевич, оказался золотой! Так помог Францу, все подчинённые диву давались:

"Расстарался! Дружка своего блатного по специалистам вне очереди провёл!.. Экспресс-анализы ему сделай да ещё и в отдельную палату устрой! И это при том, что работы скоро навалится невпроворот! Не будет же ни одной свободной койки!.. А почти у всех - огороды. Кто же польёт в такую жару?.."

Райцентровская больница пользовалась громким областным успехом: порядки для ходячих - нестрогие, как в санатории, воздуха - навалом. Поэтому с начала июня всегда был "аншлаг", как в доме отдыха.

Франц, на кушетке, напротив представительной бороды Рубина, полусидел-полулежал в своём царственном халате, скрестив ноги в шелковой пижаме. Всякий раз, когда энергичный доктор называл его "Игорёша", - он молодел лет на семь. (Можно было бы сказать "на десять", но, по-моему, семёрка - прекрасная цифра: стройная, выразительная, неподкупная. Ко всему этому - носит кокетливый бантик на пузе и округляется только в сторону увеличения!).

– Пойми, дурья твоя башка, - втолковывал Францу Марк Анатольевич, закончив что-то писать в истории болезни, - ты должен быть живым и здоровым. И если не будешь регулярно...

Игорёша дерзил, как подросток:

– Опорожняться?

Доктора не так-то просто было сбить.

– И это, кстати, тоже. Давай серьёзно!

Несмотря на то, что они с Францем были примерно в одних годах, солидности и опыта Рубина хватило бы на три жизни. Такому просто невозможно "тыкать". У такого не забалуешь.

Он отложил бумаги, зная, чем приструнить:

– А будешь ёрничать, не увидишь заключения о вскрытии Степновой.

– Ну и не надо!
– несносный пациент обидчиво поджал губы.
– Я тогда вот найду здесь медсестру помоложе, познакомлюсь и без вас узнаю!

Доктор весело подыграл:

– Всё равно без меня не обойдёшься. Во-первых, я теперь здесь надолго: предшественник мой летуном оказался, всего одиннадцать месяцев отработал: прямо из отпуска подал заявление и удалится теперь в края неизвестные. Во-вторых, трёх молоденьких медсестёр Циклоп сторожит, а за Тимофеевну я спокоен: не любит она нашего с тобой брата! И поскольку в каждом втором видит...

– Потенциального соблазнителя?..
– ужаснулся Франц.

– Потенциального Рабиновича, - так же ответил доктор, - к ней так просто не подступишься!

– Э-э, ерунда!
– Франц самоуверенно махнул рукой.
– Как говорит один мой знакомый леший: "надо слово знать"!

–

Всё, грамотей, не мешай работать, - рассмеялся Рубин. Он помог Францу подняться.
– Сам до койки дойдёшь или провожатую приставить?

Встав во весь рост, тот повзрослел. И спросил уже совсем другим тоном:

– Марк Анатольевич! Следовательно, Степнов уже знает, что овдовел?

– Да-а! Был тут с утра местный мент, - раздражённо протянул доктор, Хорошенький такой! Даже у врачей не справился, можно ли сообщить, нельзя ли... Погладил мужика новостью, как дубиной огрел...

– Вы бы фермера от Циклопа отселили. Сожрёт ведь и не подавится, посоветовал Рубину Франц, дойдя до двери.

– Ерунда! Что вы все так зациклились на этом Циклопе? Абсолютно нормальный мужик. Я тут его наблюдаю: с ума сойти! Как ни в чём ни бывало, будто не медведь его мял, а это он с девицами баловался! Полон жизни, несмотря на увечье: ни одной юбки спокойно не пропустит, шалун. Нам бы так в его годы.

Спохватившись, Марк Анатольевич безжалостно выпроводил Франца.

– Сколько можно повторять, обследование показало: твоё состояние достаточно серьёзно, не кот чихнул! Немедленно в постель!

– Да я ведь...

– Молчи, и не спорь! Здесь мои порядки! Разговорился!.. Я, как-никак, и.о. главврача. Когда вопрос коснётся моей лицензии, - там я буду тебя слушаться. А теперь - марш в палату!

Доктор Рубин напомнил Францу те годы, когда тот ещё не был глухим, ни ухом, ни сердцем.

– Слушаюсь, доктор! Но только на день! Валяться и дома можно.

Франц и не рвался уйти сразу после обследования: в элитной палате так хорошо работал кондиционер!.. Но не ради него он тут находился. Не стоило забывать, почему Франц сдался на милость докторов именно теперь: информация - дорогого стоит.

Завести контакт с закадычной подружкой Селены помогло нежданное явление в больницу Дамы в черном.

Дама была высокая, почти как Франц, и такая же "вешалка". На ней висела наглухо застёгнутая широкая блуза с золотыми пуговицами-запонками ("Кошмар, - подумал Франц, - в такую жару - длинные рукава!); висело подобие юбки, постоянно залипающей между ног; одно плечо по сравнению с другим провисало под тяжестью чёрной вязаной сумки; на глаза дамы наезжала шляпа, из-под которой нелепо торчали концы черной косынки. ("Ну и мода!.. подумал Франц.)

Конечно же, никакая это была не вешалка, а очень стильная молодая женщина. Вообще, если обрисовать весь этот тёмный силуэт - от шляпы-аэродрома, с необъятными, из швейных ниток вязаными жесткими полями, до металлических набоек на тончайших лакированных каблуках - получится...

– Поганка!..
– процедила вслед даме Тимофеевна, невольно выпрямив сутулую спину и пятернёй поправляя куцее подобие стрижки.

Загляделся было Игорь Максимильянович... но, поймав презрительный взгляд Тимофеевны, поспешил пристроить на лице недоумённое выражение.