Головолапная
Шрифт:
2
Несмотря на разгар рабочего дня, в парке было оживленно.
«Многолюдно и многодетно», — придумала Гата очередное описание, уворачиваясь от очередного ребенка, который ехал на велосипеде вперед, а смотрел назад.
Наконец она нашла спокойное место под одной раскидистых ив, растущих у воды. По другую сторону дерева стоял угрюмый мужчина в обтягивающей футболке и лениво кидал кусочки хлеба двум уткам. Утки не проявляли активности, которая была бы свойственна бедным голодным птичкам. Наоборот, сначала они критически
Гата поглядывала на вялых уток, их спокойствие постепенно передалось и ей. Недавние крики на Витю, звучавшие примерно откуда-то с этого берега, уже не казались ей насмешкой судьбы или упреком, что ничегошеньки-то она не понимает.
Ожидание отзыва Сережи тоже перестало покусывать и нетерпеливо повизгивать.
Мужчина зашуршал пакетом, вытряхивая на воду остатки крошек. Поводя крепкими шеями, утки осмотрели, что нападало вокруг них, одна потянулась за кусочком покрупнее.
Надо было возвращаться на работу — времени оставалось как раз пройтись тенистым берегом, пересечь узкий мостик над небольшим каналом и вернуться к выходу.
Гата вытащила из босоножки застрявшую травинку и шагнула от дерева к гравию дорожки. Подошва скользнула по влажной земле, Гата на миг потеряла равновесие, но быстро махнула руками и наклонилась вперед. Пальцы чуть коснулись земли.
«А не удержалась бы, — охнула она, — завалилась бы, плюхнулась. Мелко, тут только перепачкаешься».
«И утонешь!»
Гата выпрямилась и завертела головой. Откуда голос? Странный — не мужской, не женский. Высокий, злой, но непонятный.
Напряженно она осмотрелась — никого, лишь удаляется по тропинке мужчина, кормивший уток. И вроде нет оснований думать, что это он выкрикнул.
Да и вообще, такое чувство, что это не голос, а кто-то хлопнул ее по затылку, и хлопок превратился в слова.
Чушь какая-то!
Гата провела по лбу тыльной стороной ладони. Похоже, это переутомление. Слишком много мыслей у нее последнее время ходит по кругу, сужая и беря ее в тиски. Вот, взяли, сдавили. Уже мерещится.
В голове зашумело, потом показалось, что облако прикрыло солнце, и сумрак полез на тропинку.
Гата тряхнула головой и пошла по берегу быстрым шагом.
Из-за пушистых кустов показался мостик, с железными перилами, покрашенный в неприветливый серый цвет.
Воздушная волна толкнула справа.
«Забулькаешь!»
Колени подогнулись. Гата схватилась за ненадежную ветку куста и едва не свалилась на траву. Испугаться не успела, но напряглась.
Боль в голове взорвалась неожиданно. В глазах помутнело, мир отдалился и поплыл.
Гата охнула, пошатнулась, но не позволила себе упасть. Она подняла руки и промассировала голову, виски, переносицу — сделала все, чтобы стало легче.
Стало. Ровно на два шага, которые Гата сделала к мостику. Ей не хватило до него всего чуть-чуть.
Над деревьями пронесся шелест. Гата подняла голову — но это не ветер потревожил кроны, ветра не было. Шелест завис в воздухе, будто хищная птица высматривала на земле мелкого грызуна. Потянулся отдельными громкими всплесками,
Она успела лишь подумать, что теперь точно надо купить прибор для измерения давления. Резко потемнело, и все вытеснило единственное ощущение — голова стала как яйцо, из которого что-то с треском и судорогами вылуплялось, лезло наружу, отвечая на атаку давления и шелеста. От затылка разбежались цепочки мурашек, будто трещины по поверхности скорлупы.
Гата закрыла лицо руками, испугавшись, что голова ее сейчас развалится на части.
Надо найти опору и переждать это приступ.
В нарастающем шелесте, в бьющих по голове волнах неясных ударов — слева, справа, слева — слышалась угроза, и становилось все страшнее.
Гата сделала осторожный шаг к мосту, еще один. Боль в голове усилилась, добавилось чувство, будто несколько жестоких рук схватили за волосы и тащат в разные стороны. В шелесте прорезались довольные повизгивания.
Нога скользнула по влажной земле. Не удержавшись, Гата упала на крутой берег у моста. Комок дурноты подкатил к горлу. Дернув руками, она ударилась правым запястьем обо что-то твердое, решила, что это основание моста. Но в попытке ухватиться и подтянуться, промахнулась, скатилась кубарем по невысокому склону и с плеском рухнула в воду, окунувшись с головой. Она едва успела задержать дыхание.
Ноги тронули густой слой ила. Гата дернулась, попытавшись найти опору и оттолкнуться.
Ее утянуло под мост слабым, но цепким течением.
3
Не в ее характере было пугаться до оцепенения, и Гата забарахталась изо всех сил. В ногах путались редкие водоросли, дно упорно не желало находиться, но она всплыла и, кашляя и отплевываясь, протерла глаза.
Ее протащило под мостом всего несколько метров. Берег был близко, пара гребков — и можно выбраться. Стояла тишина, только частое дыхание казалось неестественно громким.
Заработав руками, Гата отплыла во взбаламученной воде немного вперед и влево, наконец почувствовала под ногами твердое дно — и выкарабкалась на берег за мостом, мокрая, грязная. Когда она, с грохочущим сердцем и ослабевшими конечностями, вылезла и села прямо на землю, не опасаясь как-то дополнительно испачкать пострадавшую одежду, то вздохнула с облегчением и осмотрелась.
Ни на берегах, ни на мосту никого не было.
«Грандиозное падение знаменитой писательницы прошло без свидетелей».
Ноги были в черно-зеленых разводах. Белая блузка превратилась в тряпку маскировочной расцветки и неприятно липла к телу. Из волос Гата вытащила несколько длинных травинок.
Сняв с ремня сумки стебель привязчивого роголистника, Гата раскрыла молнию и высыпала на землю содержимое. Полилась грязная вода, выпал телефон, кошелек, ключи и небольшая косметичка. Гата не переживала особо — деньги из кошелька можно было просушить, косметичку выбросить и собрать новую.
Телефон не включался, но надежда оставалась. Как активный пользователь интернета, Гата не раз натыкалась на полезные советы и лайфхаки — один из них обещал, что если положить мокрый телефон в банку с рисом, то влага утянется, аппарат будет сухим и вновь рабочим.