Голубая луна

Хэндленд Лори

Я не успела и глазом моргнуть, как человек обратился в волка, запрокинул голову назад и завыл. Другие отозвались, и он убежал.

Где-то в середине этого представления Манденауэр убрал руку от моего рта. Я бы не заговорила, даже если бы он ткнул в меня палкой. Стоять я тоже не могла, поэтому села в грязь и уперлась головой в колени. Манденауэр оставил меня в покое и продолжил искать зацепки.

Не уверена, как долго путались мысли в голове и не было голоса. Когда Манденауэр наконец хлопнул меня

по спине, я подпрыгнула на полметра вверх и взвизгнула.

— Пора идти, Джесси.

Я подняла голову:

— Ч-что это было?

Он посмотрел мне в глаза:

— Ты сама знаешь.

Я покачала головой:

— Откуда мне знать?

Он помог мне встать на ноги — сама я бы не смогла — и постучал себе по лбу.

— Забудь о своих знаниях. — Он поднес палец к груди и постучал по ней. — Верь своим чувствам.

— Вы говорите как Кадотт.

— Твой парень?

— Он мне не парень.

— Ладно, любовник.

Я скорчила гримасу. Диалог прозвучал так… по-девичьи.

— Давайте не будем о нем.

— Не я его упомянул.

И снова он прав. Мне нужно вернуться к случившемуся только что. Чем бы оно ни было.

— Вы что-нибудь нашли? — Я повела рукой, вроде как обводя ею всю пещеру.

— Ничего неожиданного.

— А чего вы ожидали?

Он посмотрел на меня долгим взглядом, словно оценивая мою вменяемость. Я позволила ему это сделать, так как сама не была уверена в своем психическом здоровье. Затем, словно приняв важное решение, он опустил голову в своем обычном поклоне и вздохнул.

— Надо поговорить.

— Это точно.

— Поехали обратно в твою квартиру.

— Мою квартиру?

— Информация, которой я хочу поделиться, не предназначена ни для чьих ушей, кроме твоих.

— Звучит серьезно.

— Серьезнее, чем ты можешь себе представить.

Вот черт, не нравится мне все это. Манденауэр посоветовал мне верить своим чувствам. Сейчас я была напуганной, злой и сбитой с толку. Три самых худших эмоции.

— Может быть, поохотимся, прежде чем отправляться на боковую?

— Не сегодня. Сегодня мы побеседуем. Возможно, если ты узнаешь правду, от тебя будет больше пользы. — Он поднял свое ружье и пошел к выходу из пещеры.

— Эй! — Я заспешила, чтобы нагнать его. — Что это значит?

Он остановился у выхода, посмотрел по сторонам, словно собирался переходить дорогу, затем резко выскочил, развернулся и направил ствол на место над пещерой. Я вздрогнула и попятилась. Но Манденауэр опустил оружие, выпрямился и поманил меня к себе.

— Ты больше захочешь докопаться до истины, когда я расскажу тебе правду.

— Хорошо. Говорите.

— Слышала когда-нибудь о Йозефе Менгеле?

По спине пробежал неприятный холодок.

— Нацисте?

— Именно.

— Том самом

сдвинутом, который проводил опыты на евреях?

— Да.

— Он мертв.

— Но некоторые из его опытов продолжают жить.

Глава 27

Но как бы я не просила, Манденауэр отказался рассказывать мне что-либо еще, пока мы не доберемся до моей квартиры. Что оставило мне много времени для размышлений.

Но раздумья лишь запутали меня еще сильнее. Теории разнились: от бешеных волков до оборотней, от легенды оджибве до нацистского кошмара. Однако ни в одной из них не было ни капли смысла.

Мы подъехали к моему дому в полночь. По крайней мере, на улицах никого не было. Зи думала, что мы все еще в лесу. Я должна была сообщить ей, где мы находимся, и планировала это сделать, как только мы доберемся до моего дома. Выключив свою рацию еще в лесу, я пока не вернула ее в рабочее состояние.

Однако едва мы вошли в квартиру, плотину молчания Манденауэра прорвало. Долгое время я не могла думать ни о чем, кроме его слов.

— Я не тот, кем ты меня считаешь.

Он прошелся по комнате и, прежде чем включить свет, задернул шторы. После чего устроился спиной к стене там, где мог видеть и окно, и дверь.

Мне тоже не нравилось сидеть рядом с окнами, но сейчас я обратила внимание: ведь я никогда не видела Манденауэра без оружия и в расслабленном состоянии хотя бы на уровень ниже «красной тревоги» или повернутым спиной к любому из входов. Так вел себя человек, наживший много врагов, человек, на которого охотились так же часто, как и он сам охотился на кого-то.

— Кто же вы тогда?

— Ягер-зухер.

— Охотник-следопыт. Я знаю. Как и все остальные в этих местах.

— Нет, они думают, что знают, кто такой ягер-зухер, но ошибаются, поскольку это секретная информация, имеющая особое значение.

Недостающий кусочек пазла с почти слышимым щелчком встал на место в моей голове.

— Как в спецназе?

Его губы дернулись.

— Да.

— На кого вы работаете?

— Не на ДПР, можешь быть уверена. Хотя они так думают.

— А Клайд знает?

— Никто не знает, кроме своих.

— Тогда зачем вы рассказываете это мне?

— Поскольку ты можешь понадобиться мне не просто как наемный убийца. Я полагал, что смогу справиться с этим делом сам, но оно намного более запутано, чем я думал поначалу. А все мои сослуживцы заняты в других местах.

— Сослуживцы? И сколько там у вас ягер-зухеров?

— Достаточно.

— Очевидно, нет, раз вам потребовалась я.

— В точку! — Манденауэр поднес указательный палец к виску и бойко отдал мне честь. — Ты мне поможешь?