Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
необыкновенных глаз, внезапный порыв и тайное смущение.
Сколько часов мы провели вместе за откровенными, иногда
интимными и задушевными разговорами. Казалось целую
жизнь. О чем мы только не говорили. Она искренне
призналась, что в студенческие годы была влюблена в Егора
Булычева, что для нее оба Егора, то есть Булычев и
Богородский, были неделимы. Она по-детски смущалась этого
признания, на бледных щеках ее вспыхивал багрянец,
трепетали, и она опускала глаза. Меня приятно поражало
совпадение наших взглядов по всем, или почти по всем
жизненно важным вопросам и проблемам, будь то политика,
искусство или простой быт, взаимоотношение людей и даже
любовь. Да, да, о любви №1 тоже говорили, естественно, в
458
теоретическом плане. Несмотря на свою нежную душу и даже
некоторую сентиментальность, она наделена твердым
характером и убеждениями, которые умеет отстаивать и
защищать. В ней есть все, из чего складывается характер -
самоуверенность, властность, даже упрямство, апломб и
тщеславие. Она высоко ставит авторитет своего отца, как
ученого историка. Мы говорили о роли личности в истории и
называли конкретные имена. Мне было приятно узнать, что мы
оба оказались сталинистами, отдавали должное этому
великому деятелю двадцатого века, государственнику и
патриоту, и в то же время прямотаки ошарашила меня своим
неприятием Ленина, с чем я никак не мог согласиться. "Это же
Ленин навязал Конституции право наций на самоопределение,
на суверенитеты, и в результате мы получили Чечню", -
возмущалась она и прибавляла: "А Сталин, между прочим, был
против". "Тогда почему же Сталин, придя к власти, не поправил
Ленина?" Но она не ответила на прямой вопрос, она сказала о
другом, что, очевидно больше всего ее волновало: "Ленин был
в плену у евреев, потому что сам наполовину еврей. Вы же не
станете отрицать, что при Ленине правительство новой России
состояло сплошь из евреев или женатых на еврейках". Я не
стал, конечно, отрицать, потому что говорила она правду, я
только, между прочим, заметил: "Вы повторяете версию
Владимира Солоухина". "Да какая ж это версия, - запальчиво
возразила она.
– Это факты. Списки ответственных работников
всех государственных и партийных учреждений теперь
опубликованы в патриотической печати и с ними может
ознакомиться любой".
Откровенно говоря, это радовало, потому что это были и
мои мысли, мои убеждения, и мы в один голос сказали:
нынешняя распятая и опозоренная Россия - дело рук
международного
и сбросит с себя, со своего тела, со своей земли этих
тифозных тараканов и чумных крыс?" - с негодованием
спрашивала она. "Хочется верить, - не очень твердо отвечал я.
– В своей истории, а вы как историк, должны знать, Россия
попадала и не в такие переплеты, но в конце концов,
воскресала". "Да, я знаю историю, это моя профессия. Но
такого, что твориться сегодня, не было. Такого всемирного,
хитрого, коварного и жестокого врага, как нынешний, не было
на Руси. По-моему России уготована судьба нынешней Греции:
когда-то великая и процветающая, светоч цивилизации,
культуры, оказалась на задворках истории. И это сделали
459
евреи, захватив власть в стране и растоптав ее культуру,
навязав свою псевдо культуру, а точнее, макулатуру".
Она все больше возбуждалась, лицо ее сияло, глаза
колюче искрились, и вся она напрягалась, сжималась как
пружина, и вид ее в таком состоянии был еще прекраснее, чем
в минуты спокойной беседы. Мне нравилось видеть ее именно
такой, неистово возбужденной и, решив не терять нить беседы,
я спросил: "И где же выход? Смириться с рабством, которое
нам готовят еврейские банкиры вместе с американскими
евреями - березовские, гусинские, соросы?" "Не знаю, - грустно
обронила она. - Отец говорит: надо создавать партизанские
отряды, вооружать народ, молодежь, которую лишили
будущего". "Да ведь нет народа, - возразил я.
– Есть биомасса
безвольных, лишенных человеческого достоинства, трусливых,
полудохлых, больных двуногих". Я сказал это с ожесточением,
с гневом и чувством собственного бессилия, безверия и
безнадежности. Она посмотрела на меня строго и
требовательно. Лицо ее напряглось, брови сдвинулись.
Сказала осуждающе: "Вы меня удивляете, Егор Лукич!" "Но это
же прискорбная правда. Те, кого вы называете народом,
безмолвствуют, вымирают, хоронят стариков и детей и терпят.
Совсем не видят, куда идет страна, не понимают, кто ее
губитель-враг. Огромными богатствами страны завладели в
основном евреи, преступники-воры и вывезли капиталы в
иностранные банки. Правительство еврейское. Чубайс,
Немцов, Лифшиц, Есин, и им подобные, местечковая шпана,
внуки палачей русского народа, которых Сталин покарал в
предвоенные и первые послевоенные годы. Председатель