Горицвет. Лесной роман. Часть 1.
Шрифт:
– В самом деле? Ну, как скажете.
– Грег, послушно взял ее под руку и повел из буфета в зал.
– И все-таки, благодарность, Евгения Павловна, весьма разниться в нашем с вами понимании. Не знаю, как вы, а я от своего отказываться не намерен.
Жекки хотелось сказать, что ей безразличны его намерения, что для нее сейчас нет ничего важнее удачной игры, и что вообще, любые посторонние разговоры со всякими мутными намеками ей наскучили. Но, пришлось ограничиться более умеренным:
– Это ваше священное право, месье Грег. Расскажите лучше, во что здесь играют.
– Пожалуй, - откликнулся он, привычно оглядывая зеленые столы, окруженные игроками.
– Тех денег, что вы наменяли,
– Познакомьте же меня, и присоединимся к ним поскорее. Я знаю блэкджек, ну, правда, совсем немножко. Блэкджек мне подходит. Подскажите, куда мне...
Жекки оборвалась на полуслове, поскольку к ним в эту минуту подошел уже знакомый ей молодцеватый господин, стриженный под бобрик, который вблизи оказался очень напоминающим Грега, хотя был куда ниже ростом, худосочнее и вообще заметно разнился с ним в буквальном смысле. Но сухое сдержанное выражение его умного лица, какая-то строгая выверенность движений и подтянутость выдавали общую им обоим породу.
– Мадам, прошу прощения, - сказал он без обиняков, впрочем, довольно милостиво подарив Жекки приветливым взглядом.
– Но дело, не требующее отлагательства, заставляет меня...
Грег, кажется, понял, что произошло нечто чрезвычайное уже по тому, что его потревожили, когда он был занят с дамой. Отпустив ее локоть, он немедленно отошел со своим знакомым, наскоро извинившись и предложив Жекки понаблюдать за игрой у ближайшего стола. Насильственно отпущенная таким образом на волю, очутившись одна в тихой чужой среде, Жекки впервые болезненно ощутила, как надежно было ей с Грегом.
Прежде она даже не подозревала, до какой степени обязана ему своей самоуверенной надеждой преуспеть в этой алчной стихии, куда угодила скорее по неведению, чем по доброй воле. "Господи, только бы он поскорее вернулся, и мы сели играть. Пусть даже он стал бы меня обыгрывать. Ну, совсем немножко, конечно. Потом, когда я привыкну, все встанет на свои места, но сейчас я, кажется, стерплю от него что угодно, лишь бы он не оставлял меня".
– Дорогая моя, - раздался над Жекки мягкий, слегка взволнованный голос. Жекки с неописуемой радостью, какой не могла от себя ожидать, подняла глаза. Грег смотрел на нее с лукавой улыбкой, в которой впрочем, она не прочитала ничего утешительного.
– Мне нужно прямо сейчас встретиться с одним человеком, который не любит ждать, - сказал Грег, продолжая лукаво смотреть в ее настороженные, наполненые ожиданием воловьи глаза.
– Оказывается, мой поверенный - вы, возможно, его видели, господин Шприх, - бесследно исчез прошлой ночью, поэтому я...
– Как исчез?
– Да, исчез, после того как вчера отправился в небезызвестный вам трактир "Выпь".
"Откуда он знает про "Выпь", про то, что он мне небезызвестен?
– лихорадочно закружилось в голове у Жекки, пока она с жадностью вслушивалась в доносившиеся до нее слова.
– И тот поверенный, я же видела его один раз, когда... такой похожий на обезьяну, на кривых ножках, неприятный и ... Значит, Шприх был там вчера". Перед ее глазами тотчас выплыли и исчезли пыльные бархатные портьеры, свет, упавший в комнату из смежного кабинета и две отчетливые черные фигуры на слабо освещенном, шатком мосту. "Этого не может быть, но... но ведь тот второй, маленький на кривых ножках... и его голос, он говорил, что хорошо знает Грега, что... и прозвище у него было Гиббон. Что же все это значит?"
– ... а у него остались все бумаги, подготовленные по нашему делу, - продолжал где-то над ней, как сквозь стекло, звучать голос Грега.
– Так что я вынужден
– вдруг прервал он самого себя и в том, как он задал этот вопрос, Жекки услышала неподдельное удивление.
– Неужели наше преждевременное расставание до такой степени вас расстроит? При всей надежде, я отказываюсь этому верить.
На сей раз вместе с насмешкой в его интонацию проникли какие-то незнакомые пугающие нотки.
– Огорчена? Я?
– не поняла она, потрясенная внезапной догадкой на счет Гиббона.
– Евгения Павловна, увы, меня ждут, и вам придется вступить в борьбу за ваши миллионы без моего посредства, - холодно произнес Грег. Ответ Жекки был для него явно неожиданным. Мягкое лукавство, с которым он только что к ней обращался, бесследно исчезло.
– Оставляю вас на попечение Лефарева. Правда, ненадолго, потому что мне он нужен больше, чем вам. Лефарев познакомит вас кое с кем из местной публики.
– Вы что же уходите?
– изумилась Жекки.
Она только сию минуту поняла, на что он ее обрекает. "Как же так, разве он не хочет обыграть меня в пух и прах? Разве мой лес, моя земля уже не представляют для него интерес? Наконец, раз уж он взял на себя труд проводить меня сюда, в компанию себе подобных, то почему бросает как раз тогда, когда я поняла, что не хочу без него обходиться?"
– Всего полчаса назад вы, кажется, собирались завоевать весь мир без всякой посторонней помощи. Вот и попробуйте, - подзадорил ее Грег, и быстро отвернувшись, позвал: - Лефарев!
Подтянутый молодой человек со стрижкой бобрик выступил вперед.
– Евгения Павловна, - сказал он, отвесив короткий поклон, - к вашим услугам.
– Пятнадцать минут, не больше, - предупреждая его о чем-то своем, отрезал Грег и, в свою очередь, напоследок кивнув Жекки, быстрым шагом направился к выходу.
Жекки, переполненная новыми невнятными предположениями, разочарованно посмотрела на его удаляющуюся спину.
XLVIII
Лефарев, исполнив поручение, также довольно скоро покинул ее. Впрочем, представленная и милостиво принятая за одним из зеленых столов, сделав первую же ставку, Жекки поняла, что никакого другого покровительства ей больше не нужно, а ее сожаление об ушедшем Греге - не более чем минутное малодушие, не простительное для женщины, собравшейся выручить себя из смертельной петли. И люди, и окружившая ее атмосфера уже через пять минут представлялись ей самыми замечательными на свете. Все сомнения и зловещие предположения были забыты. И она снова, как нынешним вечером, когда выбежала из дома на пустынную черную улицу, почувствовала себя в своей, отзывающейся радостной пульсацией крови, знакомой среде. Ее уже удивляло, как она могла сразу не почувствовать родство с этой захватывающей обстановкой.
Игра покорила ее. Она даже не подозревала в себе такого ненасытного азарта. Даже не думала, что может так увлечься, помимо желания, помимо владевшей ею главной цели - пяти тысяч рублей. На самом деле, оказалось - она могла бы играть и просто так, то есть, ради самого удовольствия играть и испытывать те самые ощущения, что заставляли приходить сюда большинство людей.
Первые ставки сразу принесли ей большой выигрыш. Удвоив его в следующую партию, она сделалась обладательницей двух тысяч рублей. С такой суммой можно было приступать к более крупной игре. Повинуясь уже сложившемуся в голове плану, Жекки перебралась в соседний зал, где рисковали и тратили без оглядки. Там тоже ее дела пошли, в общем, не дурно, хотя вслед за первой удачей пришлось испытать и первый болезненный проигрыш. Но на Жекки он подействовал, как свежий порыв ветра на провисший парус. Она только пустилась вперед с еще большей решимостью.