Господин следователь. Книга пятая
Шрифт:
Но кто же станет давать полноценное представление, если труппа выездная? В общем, халтурка.
Я приготовился скучать. И Аленка там сидит одна, скучает и я тут, как дурак сижу. А чего сидеть-то? Чего хорошего ждать от антрепризы? Как там — пипл схавает? Я даже представил, что Ларису станет играть какая-нибудь пожилая бездарность и даже заготовил себе мысленное пожелание для Карандышева — стреляй быстрее, пока ее зрители не убили!
Но как только началось представление, мне стало стыдно. Стыдно за себя, за свою напыщенную дурь, и за снобизм. А еще — за малообразованность.
С чего я решил, что в провинцию едут с антрепризой
Здесь я видел очень сильных актеров, играющих без халтуры. Наверное, после представления попрошу автографы прямо на программке.
Актеры, исполнявшие роли, жили жизнью своих персонажей. И не беда, что госпожа Эккерт была лет на десять старше Ларисы Огудаловой — девицы на выданье, а господин Эккерт (видимо, ее муж?) не походил на обаятельного негодяя, как я себе представлял Паратова, после того, как увидел в этой роли Никиту Сергеевича.
А здесь, на провинциальной сцене (если можно было так назвать небольшой подиум, предназначенный для музыкантов!), жила девушка лет семнадцати-восемнадцати, влюбленная в человека, который ее недостоин, и, по молодости, делающая разные глупости. Согласие на брак с нелюбимым чиновником дает назло и себе, и своему бывшему возлюбленному. Но, в тоже время, будучи наивной, она оставалась целомудренной девушкой, которая, в отличие от киношного образа Ларисы, не отдалась бы без брачного венца даже любимому человеку.
Но, оказывается, у Островского ничего «жареного» и не было! Ну да, Лариса отправилась с Паратовым за реку, слушать цыган, но не уединялась с ним в каюте, никто ее девственности не лишал.
Разумеется, ехать без родственников, с посторонним мужчиной, нехорошо, но не смертельно. Хотя… Я рассуждаю как человек из двадцать первого века. Впрочем, если бы моя Ленка (та, что осталась в будущем) накануне свадьбы умотала к цыганам с каким-нибудь мужиком, я бы тоже не понял такого поступка.
И Паратов здесь выглядел не циником, а по-своему страдающим человеком, который любит Ларису и, в тоже время, не может жениться на нищей невесте, потому что ему нужно поправить собственные дела.
Здешний Сергей Сергеевич Паратов чем-то напоминал Эраста из «Бедной Лизы». Ведь тот, вроде бы, любит крестьянскую девушку, не покушается на ее невинность, но жениться ему мешают сословные предрассудки.
Еще раз посетовал на собственную малообразованность. Нельзя посмотрев фильм, получить представление о пьесе. Задумался даже — а имел ли право режиссер, которого я очень уважаю, на такое прочтение Островского? Впрочем, об этом пусть рассуждают критики и литературоведы.
Но больше всего меня поразил Карандышев. Если в «Жестоком романсе» чиновник в исполнении Мягкова вызывал жалость, то здесь — некое недоумение и неприязнь. И я сделал вывод, что Юлий Капитонович свою невесту не любит, а красивая жена ему нужна только как компенсация за собственное ничтожество. Типа — пусть сам неказист, зато жена красавица. Ладно, что небогат, не вышел чином, так он еще и лютый завистник. Он завидует и Кнурову, и Паратову. В таком случае — чем он лучше этих людей? Пожалуй, что убивать Ларису он станет не из ревности, а из-за ущемления собственных же амбиций. Вот, мечтал отыграться за все благодаря красивой жене,
В ожидании — вот, Карандышев скажет фразу: «Так не доставайся же ты никому» потом выстрелит, а Лариса, прежде чем умереть, произнесет монолог, призадумался — а чем же мое будущее лучше этого? Но не додумал, потому что раздался выстрел. И не бутафорский, когда кто-то сидит за сценой и стучит по доске, а настоящий, с пламенем и с кислым запахом.
Импровизированную сцену заволокло дымом, а исполнитель роли Карандышева отчего-то тоненько завизжал.
И я, прямо из своего третьего ряда, перемахнул сидящих впереди, рванул к сцене, успев подхватить падающую актрису, на груди которой расплывалось багровое пятно. Краем глаза, сквозь пороховой дым, увидел, как Абрютин, сбив на пол актера, играющего Карандышева, крутит тому руки за спиной.
— Доктора, быстрее! — проорал я, стараясь уложить женщину на пол как можно мягче. Но вспомнив, что при ранении в грудь лучше, если раненый останется в полусидячем положении, встал на колени и осторожно уложил голову госпожи Эккеерт себе на грудь. Потом прикрикнул на публику, вскочившую со своих мест и, словно стадо, надвинувшуюся на нас: — Отойдите все!
Увидев Милютина, крикнул ему:
— Иван Андреевич, отгоните дураков!
Вытащив платок, постарался зажать рану. Но платок слишком мал. Впитал, сколько мог, а кровь снова пошла.
К раненой подскочил исполнитель роли Паратова. Ухватив актрису за плечи, начал ее трясти и причитать:
— Машенька, милая, что с тобой?
Но женщина не отвечала. Похоже, потеряла сознание.
— Отойди в сторону, болван! — рявкнул я на мужа, пытаясь оттолкнуть его в сторону. Но тот, словно обезумев, продолжал трясти женщину:
— Машенька, любимая!
У меня обе руки были заняты, попробовал отпихнуть паникера, но не смог.
— Да что ж такое-то! — в сердцах прокричал я. — Уберите этого дурака, она же на кровь изойдет! И тряпки мне дайте!
К счастью, не весь народ поддался панике. Паратова оттащили, а мне начали совать носовые платки, а я, как сумел, зажимал рану. Главное сейчас остановить кровотечение. Но судя по тому, что сюртук и рубашка на моей груди стремительно намокают, ранение сквозное. Нужна повязка. Из чего бы ее сделать? И где этот чертов доктор?
А кровь стала идти медленнее, а потом и вовсе остановилась.
[1] Да, я знаю, что эта цитата известна нам со слов А. В. Луначарского. Но у меня нет оснований считать, что Анатолий Васильевич выдумал фразу.
[2] В Череповце первый кинотеатр «Рояль-Вио» появится в 1910 году. Его откроет швейцарец Теодор Мани, который до этого пытался брать в аренду земли у местного помещика Галльского, но не поладил с крестьянами. Пришлось предприимчивому европейцу искать другие способы заработка. Кинотеатр, кстати, существует и по сей день.
[3] Цитата из фильма «Безымянная звезда».
Глава четырнадцатая
Действующие лица и исполнители — 2
Доктор появился минут через сорок, когда надобность в нем отпала. Даже я, ни разу не медик, смог понять, что русская сцена только что потеряла великую актрису. А если и преувеличиваю, не великую, то просто молодую и красивую женщину.