Господин следователь

Шалашов Евгений Васильевич

Я полистал документы, лежащие под тетрадями. Разрешение Виссариону Григорьеву сыну Щетинкину, восемнадцати лет от роду, крестьянину Мороцкой волости учиться в Санкт-Петербурге; аттестат об окончании двухгодичных фельдшерских курсов при Обуховской больнице; направление Череповецкого земства на работу в фельдшерско-акушерский пункт села Ирдоматка.

Выходило, что Виссариону всего двадцать лет. Мой ровесник.

Представил, как парень умирал в страшных муках и в одиночестве, и мне стало нехорошо.

– С чего он травиться-то надумал? – поинтересовался я.

– Так кто их знаить? –

пожала плечами Агафья. – Образованные нынче пошли, читают много. А он еще письма писал, да ответа не было.

Сюжет для романа: юный крестьянин, стремившийся стать медиком и помогать людям, отправился учиться в столицу, влюбился там в девушку-курсистку, но не добился взаимности. Вернулся на родину, влачил жалкое существование, не выдержал и покончил с собой.

– Барин, а что мне с вещицками-то его делать? – спросила хозяйка. – Тулуп от него остался, тужурка… У Виссариона-то брат имеется, в Мороцкой волости проживает.

– Вещи мы с собой заберем, – отозвался пристав. – Коли брат к тебе явится, скажешь – одежда и книги с тетрадками в Череповце, у пристава. Опись еще надо составить, в двух экземплярах.

Антон Евлампиевич так тяжко вздохнул, что я невольно улыбнулся и предложил:

– Составлю, вы только диктуйте.

Перечень имущества, оставшегося от покойного фельдшера Щетинкина, уместился в несколько строк: тулуп овчинный, тужурка летняя, фуражка, две нательных рубахи, одни кальсоны, две книги – «Наставления по лекарскому делу» и «Справочник аптекаря», да три тетради лекций.

– Ох, спасибо, Иван Александрович, выручили, – радостно говорил пристав, передавая одну из описей хозяйке. – Не в обиде, что попусту съездили?

– Какие обиды, – успокоил я полицейского, вставая из-за стола. – Я вас выручил, в следующий раз вы меня выручите.

Пристав озадачил одного из городовых сбором вещей, и мы вышли во двор. Там наш доктор толковал о чем-то с пожилым мужиком с бляхой на груди. Не иначе, здешний староста.

– Спрашивают, что с трупом-то делать? – обратился Федышинский к приставу. – Сказал, чтобы хоронили.

– Правильно вы сказали, – кивнул пристав. – Покойника мы в Череповец не повезем, зачем он нам? Пусть сами хоронят.

Глава восемнадцатая

Встреча с прекрасным

Сегодня случился неожиданный выходной. Так иной раз бывает. Помнится, когда я подрабатывал в школе, из-за аварии на подстанции нам отключили электричество, и директор отправила всех домой. Не знаю, кто больше радовался – мы или наши дети? В смысле – ученики. Еще как-то раз отключили воду. Какая учеба, если нет воды?

Вот и сейчас действительный статский советник Лентовский приказал перенести слушания суда на следующие дни, а всем господам судейским разойтись по домам. И всех-то дел, что вышла из строя одна из наших печей, заодно подпалив стену и потолочные балки. Большого пожара не случилось, а к тому времени, когда к зданию суда подъехала пожарная команда на двух подводах с бочонками воды и насосами, все потушили.

В борьбе с общим врагом в единой цепочке стояли и передавали друг другу ведра с водой и служители, и судейские чиновники, и жители близлежащих

домов, кинувшиеся нам на помощь. В таком деле не станешь мериться чинами и званиями, а просто берешь наполненное ведро и передаешь его дальше.

Никто не пострадал, документы целы, но теперь надо ремонтировать печь, что-то поменять, приколотить, подбелить, вставить пару стекол, выбитых в суматохе. Работы дня на два, много – на три.

Велено разойтись по домам, мы и расходимся. Но дома-то что делать? У Натальи Никифоровны свои дела, французский у нас вечером. Пообедав, решил прогуляться по городу, заодно зайти в фотоателье, заказать обещанную матушке фотографию.

Опасался, что усадят в кресло, стиснут затылок обручем и придется мне сидеть неподвижно. Обошлось тремя минутами.

Решил зайти к архивариусу, опять его потрясти, но отчего-то пошел к Мариинской гимназии. Оказывается, не зря. Моя кареглазая незнакомка сама шла навстречу.

Как здесь полагается знакомиться с девушками? Я и в своем-то мире на улице не знакомился. С теми барышнями, с кем имел дело (до встречи с Ленкой!), заводил знакомство либо в универе, либо еще где-то. У кого-то из друзей или в кафе. Не подбежишь же к кареглазой, не скажешь: «Девушка, разрешите с вами познакомиться?» А тут она не одна, с подругой. Эх, была не была. Подойду. Как говаривал поручик Ржевский: «Чем я рискую, кроме того, чтобы получить по морде?» Подруга – это даже и хорошо. Девчонке будет не так страшно. В процессе придумаю, как нам избавиться от подруги.

– Здравствуйте, барышни, – заступил я дорогу двум гимназисткам. Приподняв фуражку над головой, представился: – Чернавский Иван Александрович. Позволите проводить вас до дома?

– А вы кого намерены проводить? Обеих сразу? – поинтересовалась подруга моей кареглазой незнакомки – толстенькая барышня с румяными щечками. Кажется, я ее где-то видел. Судя по лукавому взгляду, брошенному на подругу, прекрасно понимает, кого бы я проводил, а теперь просто прикалывается.

– Милые барышни, мне бы для начала ваши имена узнать, – ушел я от прямого ответа. – Я же не могу сказать: желаю проводить очень красивую девушку или просто очень красивую? Мне бы хоть имя знать. Или приличным девушкам не положено знакомиться на улице? Если это так, то я сразу уйду.

– Нет, господин Чернавский, – слегка насмешливо сказала моя кареглазка. – Вы уж определитесь, кого вы хотите проводить и с кем желаете познакомиться?

– Разве это мужчина решает? – сделал я умные глаза. – Общеизвестно, что выбор всегда остается за женщиной.

Девчонки, слегка удивившись, переглянулись, а я процитировал:

– О, как нам часто кажется в душе, Что мы, мужчины, властвуем, решаем. Нет! Только тех мы женщин выбираем, Которые нас выбрали уже [12] .

12

Николай Доризо.