Госпожа попаданка
Шрифт:
— Почему? Что такого страшного в этой птице?
— Это мне не сказали.
— А почему ты привел меня сюда, а не убил прямо в темнице, пока я была скована.
— Это нужно было сделать именно на алтаре Баала.
— Почему?
— Я не знаю.
Лена скрипнула зубами — мертвый не может врать, а значит, Ватис говорит правду. Что же оборвалась еще одна ниточка, способная объяснить происходящее.
— Хотя бы где Вулрех ты знаешь? — спросила она.
— Да, — кивнул Ватис, — отец держит его в клетке, где-то между стенами. Но точно я не знаю
— «Дети Рассвета» умирают, так же как и все остальные люди, однако после смерти их невозможно вызвать из Лимба — по-крайней мере так было с теми, кого я видела в Некрарии. Почему с тобой это получилось?
— Избежать Лимба могут
— Уже и не удостоишься.
Удар «солнечного ножа» был быстр и меток — едва он пронзил грудь Ватиса, как тот осел на пол грудой мертвой плоти. Больше он не мог причинить вреда — Лена хорошо помнила, что клинки Детей Рассвета навсегда отправляли мертвецов в Лимб. Она ухватила мертвеца за ногу и подтащила к окну. Осторожно выглянула — башня здесь примыкала к стене, и внизу виднелись непролазные заросли, окружившие небольшой пруд, поросший розовыми кувшинками. Видимо там Ватис и собирался упокоить Лену. Теперь же он сам отправился туда, с «солнечным» ножом в груди. Лена быстро оглянулась, но, не найдя больше ничего интересного, покинула башню.
Выйдя из часовни и спустившись на пару пролетов, Лена застыла в замешательстве: внезапно она поняла, что не знает, куда идти. Замка она практически не знала: помимо этой лестницы она видела лишь здешние казематы, но туда ей точно не хотелось возвращаться. Мгновение она колебалась, а потом, решившись, открыла первую попавшуюся дверь. Она вывела ее в очередной коридор — на этот раз куда шире и лучше освещенный — и не факелами, чем-то вроде масляных светильников, подвешенных под потолком. Вдоль стен виднелось множество дверей, а между ними красовались фрески и гобелены из разноцветных тканей. Смотреть на здешние изображения было малость приятнее, чем на кровавую мерзость внизу: зеленые лужайки где, под присмотром рогатых сатиров, паслись козы и овцы; обнаженные девушки, сидевшие среди виноградников и кормящие друг друга с рук сочными ягодами; такие же девушки, но уже в обьятьях сатиров и минотавров, в весьма откровенных позах.
Девушка прошла уже почти весь коридор, когда вдруг послышались чьи-то голоса и топот — кто-то поднимался по лестнице прямо навстречу Лене. Времени на раздумья не оставалось — девушка толкнула ближайшую дверь и та неожиданно поддалась. Лена заскочила внутрь и прижалась спиной к двери, выставив перед собой отцовский нож.
Ее ноздри ощутили разливавшийся по комнате аромат благовоний или духов. Оглядевшись, Лена поняла, что оказалась в чем-то вроде девичьего будуара — изящные мраморные колонны по углам, дивной красоты лепка на стенах, гобелены с фривольными сценами, по откровенности даже превосходящие то, что Лена видела в коридоре. Иные картины в мире Лены постеснялась бы отобразить любая уважающая себя порностудия. На изящном столике из красного дерева стояла целая батарея кувшинчиков и флакончиков из разноцветного стекла, тут же лежали черепаховые гребни, заколки, серьги и разные драгоценности. Тут же лежал и опрокинутый золотой кубок, из которого все еще пахло вином. У дальней стены высилось что-то вроде платяного шкафа, из полураскрытой дверцы которого вываливались разнообразные платья, юбки и прочие наряды, с кружевами и золотыми блестками.
Посреди комнаты стояла большая кровать укрытая кружевным балдахином. На этой кровати кто-то лежал — и Лена, уже зная, кого увидит, подошла ближе и осторожно отдернула бархатную портьеру. Ей открылось широкое ложе, где, развалившись в вольготной позе, спала Люсинда. Легкое покрывало, прикрывавшее ее тело, сбилось и дочка барона предстала во всей красе: большие округлые груди, чью красоту не портили даже двойные «рогатые» соски; плоский живот и пышные бедра с треугольником курчавых черных волос между ними. Столь же черные волосы разметались и по мягким подушкам, на которых сладко посапывала баронская дочка.
Недобрая усмешка искривила губы Лены, когда она вспомнила слова Ватиса. Держа руку на рукояти ножа, готовая пустить его в ход, если что-то пойдет не так, Лена нагнулась и поцеловала в губы спящую девушку. Та с неожиданной готовностью откликнулась, сплетая свой язык с языком Лены, но
— Уверена, ты не думала, что это будет так, — сказала она, доставая из-за пояса нефритовый жезл. Попаданка вновь впилась поцелуем в губы Люсинды, пока ее рука уже раздвигала ноги баронской дочки, протирая головкой «девайса» меж нежных губок. Распаленная предварительными ласками, девушка корчилась в нетерпеливом предвкушении — и ее похоть передавалась и заключенной в жезле графине, чье неуемное сладострастие многократно возвращалось развратной девственнице. Лена улыбнулась и вдруг резко ввела жезл во влагалище Люсинды. На миг она почувствовала сопротивление девственной плевы, тут же порванной, и нефритовый фаллос, окропленный кровью, на всю длину погрузился во влажные недра. Вопль боли и удовольствия, сорвавшийся с губ девушки, Лена заглушила новым поцелуем, ощущая как дрожит под ней в судорогах сокрушительного оргазма покорное женское тело. Наконец, попаданка неохотно отстранилась и облизала жезл, смакуя вкус женских соков и девственной крови.
— Уж не знаю, зачем все это твоему папаше, — злорадно произнесла она, — но теперь ему придется искать другую целочку.
Люсинда не ответила — с блаженной улыбкой на губах, она продолжала спать и Лена, мысленно пожелав ей приятных снов, принялась рыться в гардеробе баронской дочки. Скоро она нашла что-то вроде наряда для верховой езды — зеленая блузка, кожаные штаны и высокие сапоги. Быстро переодевшись, Лена подошла к окну и, распахнув его, осмотрела окрестности. Комната Люсинды подходила почти вплотную к внутренней стене, рядом с которой стояло большое дерево с разлапистыми ветвями. Дальше начинался лабиринты из виноградников и иных ползучих растений. Бросив последний взгляд на только что ставшую женщиной Люсинду, Лена послала ей воздушный поцелуй и, забравшись на подоконник, перепрыгнула на дерево. Перебираясь с ветки на ветку, она спустилась на землю и углубилась в заросли, ломая голову над тем, где искать Вулреха.
Она так погрузилась в эти мысли, что не сразу заметила, что идти становится все сложнее: ползучие стебли столь часто цеплялись за ее ноги, что каждый шаг давался ей с трудом. Лена уже хотела вернуться и поискать менее заросшую тропку, как путь ей вдруг преградило нечто, напоминавшее огромную когтистую лапу. Лена испуганно шарахнулась назад, но тут послышался громкий шелест, словно сильный ветер пронесся по зарослям, и к попаданке со всех сторон потянулись извивающиеся лианы. Лена успела выхватить отцовский нож и отсечь несколько ветвей, когда зеленые усики свернулись на ее запястьях и руках, словно змеиные кольца. В ноздри девушки ударил пьянящий винный аромат, у Лены закружилась голова и она бессильно осела на землю, как сквозь сон ощущая что ее тело, словно гибкие щупальца, обвивают все новые побеги.
«Сегодня каждой твари будет невмочь, сегодня слуги Дьявола хоронят свою дочь…»
— И все-таки обидно, — Пело, стражник дома Роуле, досадливо почесал покрытый угрями нос, — сидя здесь, мы пропустим самое интересное.
— Барон обещал выставить каждому по бочонку своего лучшего вина, — хмыкнул Куало, начальник стражи, — и еще по золотому от госпожи Люсинды. А большего нам и не положено — даже в праздник кто-то должен стоять на страже!
Все это стражники обсуждали в караулке небольшой башни, высившейся над воротами внешней стены — той ее стороны, что примыкала к реке. В водной глади отражалась восходящая Луна, а внутри кольца стен тянулись заросли замкового лабиринта. Лишь в одном месте сквозь густые заросли просвечивало пламя и оттуда же доносились громкие голоса, визгливый смех, звериное рычание и многоголосое блеяние.
Перед бегущей
8. Легенды Вселенной
Фантастика:
научная фантастика
рейтинг книги
