Государство и культура в СССР: от Хрущева до Горбачева. Монография
Шрифт:
сюжета привела к тому, что либретто утратило социальное звучание. При этом Вами
чрезмерно подчеркнута чувственная сторона любви Девушки и Парня, что может
натолкнуть балетмейстера-постановщика на весьма рискованные пластические
решения этой темы. До каких же крайностей тогда должен дойти постановщик в
изображении оргии Смерти, Сатаны и всего их окружения? Спектакль, от начала и до
конца проникнутый сгущенной эротикой, доводимой (в «логове Смерти»)
уродливых форм, представляется нам категорически неприемле-43
мым» .
Следует сказать, что дилемма между идейным содержанием и определенным
художественным уровнем, возникавшая перед министерствами в вопросах
приобретения произведений, нередко обсуждалась на партийных собраниях
министерства культуры СССР. Например, в ноябре 1969 г. Е. А. Фурцева отмечала в
своем выступлении перед коммунистами министерства: «Количественная сторона во
всех видах искусства, в том числе в таких сложных произведениях, как опера, вроде бы
решается. Но сейчас первостепенная наша задача, на что должно быть направлено
внимание парторганизации, аппарата - это достижение качества произведений, как
идейного, так и профессионального, а также повышение критерия требовательности к
произведениям искусства. Где-то мы немножко уступаем. Или имеет место обращение
к большой идейной теме - значит на втором плане профессиональное мастерство
художника, или очень профессиональное прекрасное произведение, но мелко по
идейному значению. В совокупности мы не выдвигаем высо-
44
кий критерий требовательности» .
Нужно отметить, что репертуарно-редакционные коллегии должны были работать в
тесном контакте с творческими союзами, причем взаимоотношения их не
ограничивались лишь конкурсными делами. Довольно часто сотрудники коллегий
запрашивали мнения руководства союзов по различным вопросам, в том числе и по
вопросам экспертизы произведений. В январе 1975 г. дирекция МХАТ обратилась в
репертуарно-редакционную коллегию Управления музыкальных учреждений
министерства культуры СССР с просьбой подтвердить у Всесоюзного агентства по
авторским правам разрешение на право получения композитором В. М. Немировичем-
Данченко авторских отчислений за музыку к спектаклям театра «Иван да Ваня», «Сон
разума», «Соло для часов с боем», «Последние дни», «Четыре капли». В свою очередь
56
коллегия министерства направила эти сочинения на экспертизу в Союз композиторов
СССР «с целью определения авторской самостоятельности этой музыки»45.
В марте 1975 г. репертуарно-редакционная коллегия Управления музыкальных
учреждений
Ленинграда о проведенной экспертизе: «Настоящим сообщаем, что по данным экс-
пертизы, произведенной Московской организацией Союза композиторов РСФСР,
работа композитора Ю. Фалика по созданию оперного варианта оперетты Р. Планкетта
«Корневильские колокола» дает ему право на получение поспектаклевого авторского
гонорара в размере 40% суммы, причитающейся композитору за исполнение
оригинального произведения»46.
Из репертуарно-редакционной коллегии пьесы и либретто, прошедшие проверку на
идейное и художественное содержание, отправлялись на утверждение в Главное
управление по делам литературы и издательств при Совете министров СССР, потому
что любое драматургическое произведение могло быть включено в репертуар театра
только с разрешения Главлита. В связи с этим возникает вопрос, насколько значительна
была роль ре-пертуарно-редакционных коллегий в общей системе идеологического
контроля?
Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, в период 1963-1966 гг., пока Главлит
находился в составе Государственного комитета Совета министров СССР по печати,
нередки были случаи, когда театры, используя сложность системы контроля,
принимали к постановке произведения без санкции Главлита. Они доводили работу над
пьесами до публичной генеральной репетиции, тем самым ставя органы управления
перед свершившимся фактом47. Одной из таких постановок был спектакль «Дион»,
поставленный в театре им. Вахтангова.
В июне 1965 г. в ЦК КПСС на имя М. А. Суслова поступило письмо от
художественного руководства и ведущих актеров театра им. Вахтангова по поводу
запрета спектакля по пьесе Леонида Зорина «Римская комедия». Пьесу Зорина Главлит
к постановке не утвердил, однако театр продолжал работу над ней, а министерство
культуры СССР запретило уже готовый спектакль. «По ходу работы над пьесой, -
писали артисты, занятые в спектакле, - нами внесены значительные изменения в нее и
поэтому наш спектакль должен быть рассмотрен как самостоятельное художественное
произведение»48. В результате после значительных сокращений спектакль был
разрешен, он вошел в репертуар театра под другим названием. В воспоминаниях
известного актера вахтанговского театра Михаила Ульянова содержатся любопытные
свидетельства того, как поэтапно осуществлялся прием спектакля и каков был характер