Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники

Итенберг Борис Самуилович

Считая, что намеченные цели ревизий могут быть достигнуты «при удачном выборе ревизующих лиц», Лорис-Меликов представил свои кандидатуры сенаторов-ревизоров, которые, как и его план ревизий, были утверждены царем. Сенатор И.И. Шамшин назначался в Самарскую и Саратовскую губернии, сенатор А.А. Половцов — в Киевскую и Черниговскую, в Воронежскую и Тамбовскую — сенатор С.А. Мордвинов, в Костромскую и Казанскую — сенатор М.Е. Ковалевский, которому позднее пришлось ревизовать и Оренбургскую и Уфимскую губернии. Шамшина и Ковалевского Лорис-Меликов успел оценить по их работе в Верховной распорядительной комиссии. Умного и деловитого Половцова мог рекомендовать близко знавший его Ковалевский. Кто подсказал пригласить Мордвинова, неизвестно, но он в своих добросовестных и квалифицированных отчетах проявил себя не хуже, чем другие отобранные для этой важной миссии сенаторы.

Намеченные

для ревизии губернии были земледельческими, отличаясь низким душевым наделом (в среднем — около трех десятин). В деревне здесь было неспокойно. В первой половине 1880 г. в Са-

ГРАФ ЛОРИС-МЕЛИКОВ И ЕГО СОВРЕМЕННИКИ ^__^

марской и Казанской губерниях отмечалось распространение среди крестьян слухов о переделе земли. Брожение в крестьянской среде фиксировалось в Костромской губернии, а в Киевской и Черниговской было несколько случаев сопротивления крестьян местным властям и военной команде. О беспорядках в воронежской деревне сообщалось в отчете губернского жандармского управления³⁹⁰. В названных губерниях не прекращалась народническая пропаганда, а земская деятельность отличалась активностью, выдвинув ряд видных лидеров земско-либерального движения. Все это говорит о том, что выбор объектов для сенаторской ревизии Лорис-Меликовым был не случаен.

Инструкция для ревизующих разрабатывалась разными ведомствами под руководством министра внутренних дел. Инструкция требовала от сенаторов «обильных материалов для обсуждения и рассмотрения таковых в приготовительной и общей комиссиях совместно с самими сенаторами»³⁹¹.

Главное место в инструкции отводилось вопросам, находившимся в ведении Министерства внутренних дел. Требовалось собрать сведения о «причинах упадка народного благосостояния и нравственности» и наметить меры по их устранению. Предписывалось знакомство с крестьянским общественным управлением и местными по крестьянским делам учреждениями. Предусматривалось инструкцией также и выяснение причин «несоответствия результатов деятельности земских учреждений тем ожиданиям правительства и общества, коими сопровождалось их открытие». Ревизующим рекомендовалось изыскивать меры для оживления земской деятельности, «не возбуждая надежд к осуществлению ныне центрального представительства земства». Особое внимание ревизующим следовало уделять тем явлениям местной жизни, «кои имеют связь с распространением лжеучений».

Из вопросов, относящихся к финансовому ведомству, отметим предписание исследовать причины накопления недоимок, роль акциза на соль и подушной подати, а также паспортной системы, ознакомление с торгово-промышленной деятельностью евреев. По учебному ведомству предписывалось знакомство с учебными заведениями, по судебному — с коронным судом и судом присяжных на местах и т. д. 46 пунктов инструкции, таким образом, охватывали изучение основных сторон народной жизни, роли и места в ней

учреждений административных и общественных, настроений подданных в провинции, их нужды и потребности³⁹².

Любопытно отметить, что варианты народнических и народовольческих программ для собирания сведений в народе, появившиеся ранее лорис-меликовской инструкции, во многом с ней перекликаются, но есть и существенные отличия. Главным в революционных «инструкциях» выдвигается вопрос, перед сенаторами-ревизорами не ставившийся, — о земле. Сведения о нем народниками предполагалось собирать самые разные: о соотношении земли помещичьей и крестьянской, о величине надела, его достаточности для существования средней крестьянской семьи, о представлениях мужика, «как должна перейти к ним земля — даром или за выкуп». Предусматривалось выяснение способов эксплуатации крестьян помещиками и кулаками. В нелегальных программах для собирания сведений в народе, как и в инструкции для сенаторских ревизий, серьезное внимание обращено на настроения крестьян, но, разумеется, совсем с иной целью³⁹³. Революционеров интересовало все то, что облегчает им агитацию, возбуждает в крестьянской среде протест.

Возможно, с подобными программными документами Лорис-Ме-ликов был знаком по следственным делам революционеров. В них немало материалов, свидетельствовавших о серьезном изучении крестьянства, «страдающего от малоземелья, неурожаев, кузек-жуков и прочих бедствий»³⁹⁴.

Материалами о деревне переполнена была и легальная российская журналистика на рубеже 70— 80-х гг.: стороной

обходила крестьянский вопрос лишь консервативная печать. В статьях и исследованиях либерально-демократических изданий («Отечественные записки», «Слово», «Дело», «Русская мысль», «Вестник Европы»), в корреспонденциях с мест и очерках в газетах «Русские ведомости», «Голос», «Новое время» можно было найти немало конкретных сведений о пореформенном неустройстве деревни и ее нуждах. Здесь же при желании можно было отыскать и ответ на вопрос, поставленный в инструкции сенаторам-ревизорам о «явлениях местной жизни», содействующих распространению «лжеучений».

Как уже говорилось, Лорис-Меликов данными печати пользовался, однако отдавал себе отчет в их ограниченности в силу требований цензуры. Среди вопросов, намеченных в инструкции министром внутренних дел для исследования, многие были запретны для печати. «Нельзя писать о полиции, нельзя писать об урядниках, нельзя писать о гимназиях, об университетском уставе, о бедности мужика, о голо-довании народа, о молодом поколении, об угнетении рабочих капиталом, о народных школах», — дал свой перечень фактически запрещенных тем, официально в списке цензурных запретов не числящихся, журнал «Отечественные записки»³⁹⁵. Все это делало печать источником сведений нуждающимся в дополнении не менее, чем жандармские и губернаторские отчеты. Лорис-Меликов в своих последующих докладах царю неоднократно упомянет, что материалы ревизий существенно дополнят правительственные сведения о положении на местах, внесут в них «богатый вклад», но со значением заметит, что и «эти данные, при окончательной разработке их, несомненно окажутся недостаточными, без практических указаний людей, близко знакомых с местными условиями и потребностями»³⁹⁶.

Думается, испрашивая назначение сенаторских ревизий, граф уже имел в виду свои далеко идущие цели дальнейших преобразований. Их разглядели некоторые проницательные приверженцы самодержавия, с естественной настороженностью следившие за действиями нового министра внутренних дел. Лорис-Меликов, по словам одного из них, «придумывает сенаторские ревизии, хотя и с скрытою, но весьма прозрачной целью собрать на месте фактические данные, которые убедили бы Государя в необходимости созыва земских представителей»³⁹⁷.

В докладе царю, говоря о целесообразности сенаторских ревизий, Лорис-Меликов ссылался на их опыт времен Николая I (с тех пор власть к ним не прибегала). Наставляя сенаторов перед их отъездом в назначенные для ревизии губернии, Лорис-Меликов как раз подчеркивает отличие их задач от тех, что ставились перед николаевскими сенаторами. «Ревизия ваша, — записал его слова А.А. Половцов, — не будет той простой сенаторской ревизией, какими они бывали прежде: здесь речь идет не о предании суду и отрешении от должности лиц, оказавшихся виновными в каких-либо злоупотреблениях, нет, здесь надо посмотреть, как бы устранить общие неудобства нашего провинциального правительственного порядка...»³⁹⁸ Он нацеливал ревизующих на то, что результатом их работы должно быть не перемещение должностных лиц провинциальной администрации, а определенные преобразования порядков на местах. Реорганизация местных губернских и уездных учреждений давно уже обдумывалась диктатором. Свой материал как для подтверждения ее необходимости, так и для ее осуществления должна была дать задуманная ревизия.

В печати весть о назначении сенаторских ревизий была встречена благоприятно, как и предвидел Лорис-Меликов. Даже консервативная печать высказалась о них в унисон общим толкам. Результатом ревизий, по словам «Московских ведомостей», должно быть указание целого ряда мер, касающихся всех сторон народной жизни»³⁹⁹. В либеральной журналистике подчеркивалось, что предпринятая по инициативе Лорис-Меликова ревизия отличается не только «небывалыми до сих пор размерами», но и проводится «на новых основаниях»⁴⁰⁰. Не была упущена возможность при этом высказать мысль о целесообразности привлечь к ревизии представителей общества⁴⁰¹. В либеральной среде прямо связывали сенаторские ревизии с «созывом сведущих людей для обсуждения того, что будет этими ревизиями открыто»⁴⁰². Из воспоминаний современников следует, что ревизия производила большое впечатление, порождая о себе всеобщие толки⁴⁰³. С обычной нигилистической предвзятостью отнеслись к ревизии революционеры, углядев в ней лишь «один из ходов в шулерской игре Ло^ис-Меликова»⁴⁰⁴.