Греховный поцелуй
Шрифт:
– Надеюсь, не ты вырезал этих уродливых троллей?
– Они тебе не нравятся? – спросил он с невинным видом.
– Несносный человек!
Он усмехнулся.
Стянув с него чулки, Эванджелина толкнула его в грудь, и он упал на постель.
Разметав ноги, он приподнялся, опираясь на локти, чтобы посмотреть на нее. Его руки были согнуты в локтях, улыбка стала шире. Она провела пальцем по краю пояса его бриджей. Его глаза обрели напряженное и серьезное выражение. Рука Эванджелины медлила на расстоянии волоса от края его бриджей, готовых упасть на пол. Его мужское
Гэвин лежал не двигаясь.
Эванджелина замерла. Ее рука все еще сжимала его копье, источающее жар.
– Что-то не так? – спросила она нервно. – Тебе не нравится?
– Нет, – пробормотал он со стоном. – Очень нравится.
Она улыбнулась, крепче обхватила его и снова принялась поглаживать. Его пальцы вцепились в простыню.
Она приостановилась, заметив воспаленную красную линию, пересекавшую бедро. Он получил рану, когда пытался защитить ее.
– Там будет шрам?
Он приподнялся на локте и пожал плечами:
– Не впервой.
Он смотрел на нее. Лицо его было серьезным. Его обнаженное тело было совершенным. Прежде ей приходилось видеть мужчин на разных этапах раздевания, но только в видениях. Она не обнимала ни одного мужчину, не прикасалась к нему, не любила. Все, что Эванджелина знала о любовной игре, она подсмотрела в жизни других. Наконец-то у нее будут собственные воспоминания об этом. Она стянула сорочку через голову и отбросила в сторону. Теперь и она была полностью раздета.
В прохладном воздухе ее соски приподнялись и отвердели. Его орудие продолжало пульсировать.
– Ты прекрасна, – пробормотал он.
Она поднесла руку к голове:
– Мой шиньон совсем распустился.
– Мне нравится, когда твои волосы свободно струятся в беспорядке. Свет от камина придает твоему телу теплый оттенок. Мне бы хотелось написать тебя такой. Совершенно обнаженной.
Эванджелину охватил озноб. Неужели она могла бы позировать в таком виде, позволяя ему перенести на полотно каждый изгиб ее тела? Сама вседозволенность этого делала такую возможность волнующей и эротичной.
– В следующий раз, – пообещала она.
Его полуулыбка не коснулась глаз. Оба они знали, что следующего раза не будет.
– Подвинься на подушках повыше, – потребовала она. – Ляг на середине кровати.
Все еще не сводя с нее глаз, он подчинился:
– Но теперь я дальше от тебя.
– Ненадолго.
Вместо того чтобы снова лечь на подушки, он приподнялся, опираясь на локти, чтобы видеть ее.
В эту минуту она стояла тихо и неподвижно, глядя в упор на темноволосого и темноглазого человека, лежавшего на ее простынях.
Огонь камина бросал оранжевые и золотистые блики на его обнаженную грудь и длинные ноги. Его жезл выдавался вверх и вперед, к животу. Мускулы на его согнутых руках были сильными и жесткими. Его губы казались твердыми и взывали к поцелуям. Подбородок
Но самым лучшим во всем этом, невероятным, неподдающимся объяснению и удивительным было то, что она могла прикасаться к нему, не опасаясь своих проклятых видений. Она могла дотронуться до него где угодно, целовать его где хотела и сливаться с ним как желала. Он был чудом, даром, ответом на ее тайные молитвы.
И сегодня вечером он принадлежал ей. Что ей следовало сделать прежде всего? Возможности казались бесконечными. Но не ночь.
Эванджелина обошла вокруг кровати, взобралась на матрас и легла рядом с ним.
– Как долго ты останешься?
На его лице промелькнула новая задумчивая полуулыбка, и он пробормотал:
– Мне бы хотелось спросить тебя о том же.
Она отвела мягкие темные волосы от его лба.
– Я имею в виду сегодня вечером.
С минуту он молча смотрел на нее. Потом сказал:
– Тебе это решать. Я останусь с тобой, пока ты не уснешь.
– Тогда я буду стараться не уснуть.
– В этом я могу тебе помочь.
На этот раз улыбка коснулась его глаз. Если бы можно было навсегда запечатлеть его образ в памяти, то Эванджелина хотела бы его запомнить именно таким. Чуть прищуренные глаза, губы, изогнутые в лукавой плутоватой улыбке, и тело так близко от нее, что она могла чувствовать его жар каждым дюймом своей плоти.
– Могу я дотронуться до тебя? – спросила она.
– Где захочешь.
– Благодарю тебя.
Его улыбка стала шире.
– Я совершенно уверен, что это доставит мне удовольствие.
Нет, на самом деле это доставило бы удовольствие ей. Она протянула к нему руку, провела подушечкой большого пальца по щеке. Потом склонилась над ним, прижалась губами к его губам. Кратким поцелуем. Получив разрешение дотронуться до него, изучать его, она предпочла не спешить.
Эванджелина провела рукой по его напряженной шее с выступившими венами, потом по всей ширине плеч. Его плечи были такими широкими, кожа такой теплой, запах таким опьяняюще мужским. Она положила голову ему на грудь. Потерлась щекой об упругие короткие волоски. Услышала его гулкое сердцебиение. Ее рука скользнула по его плечу к ладони, и ее пальцы переплелись с его пальцами.
– Гэвин?
Он поцеловал ее в макушку:
? Да?
Нет. Она не могла этого сказать. Передать свои чувства голосом означало, что это сделает расставание только тяжелее. А что, если он не чувствует того же самого? Она не могла бы этого вынести и не хотела этого знать. Не теперь. Пока еще нет.
Эванджелина убрала руку и приподнялась, опираясь на локоть. Погладила его лицо, плечи, руки, грудь, живот, купаясь в ощущениях, наслаждаясь прикосновениями к разным частям его тела, радуясь тому, что ее ладонь чувствовала их. Какие-то части его тела были гладкими, такие-то царапали руку крошечными короткими волосками. На ощупь он весь был твердым, сильным, обжигающим. Она скользнула вниз по постели и провела рукой по его бедру, ноге, пальцам ног, потом провела ладонью вверх к основанию его жезла. Он дрогнул.