Грезы о любви
Шрифт:
— Мой род… будет предан забвению?
— Одни рода погибают, другие рождаются, — король едва заметно прищурился, откидываясь на спинку кресла, как на трон. — Лишь от вас, лорд Миратэ, зависит судьба вашего рода.
— Благодарю вас, ваше величество, за столь подробный ответ и за то, что уделили мне время, — Нарель встал и поклонился. — Я могу покинуть вас?
— Да, аудиенция окончена.
Нарель вышел из кабинета короля с твердым намерением добиться своего. Он придумает как: ради сына и ради своей семьи.
— Уже уезжаешь?
Линэль, которая быстро и четко, как и всегда, укладывала платья в походную сумку, обернулась и искренне улыбнулась.
— Пап!
Повиснув, на шее у отца, словно ей опять было семь лет, она чмокнула его в щеку.
— Зашел проститься?
— Угадала.
— Полгода я точно в Листерэле не появлюсь, обучение превыше всего.
— Как твои успехи?
— Меня удовлетворяют, — она мило улыбнулась, ластясь к отцу. Ее, единственную дочь, он никогда не ругал, поэтому его неожиданные визиты не приводили ее в ужас, как братьев. Это им постоянно доставалась от отца: Лоренсу — чуть ли не каждый день, Лидэлю — в зависимости от того, успевали его поймать на горячем или нет, и даже Ловэлю иногда приходилось выслушивать нотации дорогого родителя. Линэль же, поняв, что папа души в ней не чает, пользовалась этим и не всегда в благих целях — чтобы выпросить золота на новое платье или скрыть какую-то шалость. Но сейчас она совершенно искренне наслаждалась вниманием отца, за которое ее братьям приходилось воевать.
— А наставника твои результаты удовлетворяют? — Лестер не был бы королем, если бы не умел задавать правильные вопросы.
— Как же иначе? — Линэль вновь повисла на отце и ловко перевела тему: — Ты выглядишь усталым, не пора королю Рассветного Леса отдохнуть?
— Мне нужно еще поработать. — Мысли о горах документов, которые верные подданные приносили ему каждый день, заставили короля нахмуриться и со вздохом отпустить дочь. — Мне пора, светлой ночи.
— И тебе, папочка.
Линэль послала отцу воздушный поцелуй и вернулась к любимому каждой женщиной занятию — выбору наряда.
Лестер же, выйдя из покоев дочери, посмотрел на ночное небо, кусочек которого виднелся в окне в конце коридора, и, поразмыслив, решил зайти еще к одному своему ребенку. На детей у короля времени никогда не хватало, хотя он стремился каждую свободную минуту посвящать им и взял за правило раз в неделю заходить как минимум к одному из них. От потраченного получаса его работы станет ненамного больше, зато он сможет провести время с детьми. Конечно, за ними присматривала Алеста, исправно сообщая мужу все о жизни детей, но он и сам хотел бы участвовать в их воспитании. И сегодня он мог это себе позволить: Лоренс наверняка не придет с вечерним отчетом — после очередного выговора он обычно дулся и работал у себя, — а Алеста давно уже не делила с ним ночь. Поэтому Лестер прошел дальше по коридору и бесшумно скользнул за одну из дверей: в отличие от старшей и почти взрослой сестры, Ловэль уже должен был спать и стучать не было смысла. Как оказалось, не все в этом мире король Рассветного Леса может просчитать.
Ловэль увлеченно читал, листая страницы книжки быстрее, чем эльфийские лучники пускали стрелы, когда у него над головой раздался вкрадчивый шепот отца:
— Интересно?
Он подскочил так, что лежащие на одеяла коробке печенья и блокнот с записями и чернильнице полетели на пол. Со всеми рассыпающимися и разливающимися последствиями.
— Па-ап, — проблеял Ловэль, краснея до кончиков своих вьющихся каштановых волос.
Следовало бы отчитать сына, но Лестер вновь, как и с дочерью, поддался отцовской любви и закрыл глаза на проделки детей.
— «Сказания о лунной королеве»? — поинтересовался король, присаживаясь на кровать.
Ловэль, не сводивший взгляда с отца, понял, что его сегодня ругать не будут, и придвинулся поближе, даже не стал прятать книгу.
— Да… А откуда ты знаешь?
Лестер усмехнулся.
— Когда я был маленьким, тоже любил читать. Самой любимой была «Баллада о народах фейри», но и «Сказания о лунной королеве» я тоже часто открывал.
— Правда? — Ловэль во все глаза смотрел на отца. Он не мог поверить, что его такой важный отец, великий воин и король, который победил страшных орков и мудро правил их королевством, мог читать древние сказания. Это совсем не вязалось с тем образом, что жил в голове юного принца.
— Правда, — по губам Лестера скользнула тень улыбки, но так быстро, что Ловэль решил, что ему показалось. — Давай я тебе почитаю «Сказания…». Ложись.
Никогда еще никто так точно и быстро не выполнялся приказ короля: Вэль тут же вновь упал на постель, быстро накрываясь одеялом, только глаза
— «Когда началось Великое Нашествие, Врата в наш мир распахнулись и орда демонов хлынула бесконечным потоком, а за ними тенью следовали другие. Они были ликом похожи на нас, эльфов, но сутью своей были другими. Живущие под луною, сияющие взглядом и силой, они были давними противниками демонов. Так сказала королева их, дочь луны и матерь своего народа. Рассказала она о горестях и испытаниях, что обрушились на ее детей, как огненным хлыстом демоны прошли по их миру, превратив его в пылающие руины — в Глубины. Ища спасения и защиты, те, кто назвались лунными эльфами, встали плечом к плечу с нами и смертными расами. Вместе мы сражались с ордой демонов, вместе же отстраивали наш мир, когда Забытые Боги изгнали Повелителя в его Глубины. После же лунные эльфы ушли на севере и возвели сияющую цитадель, скрыв ее от глаз чужаков. Так и хранят они по сей день свои тайны…» — закончил читать Лестер и посмотрел на мирно спящего Ловэля. Каштановые кудри растрепались по подушке, а маленькие пальчики вцепились в край одеяла. Лестер ласково заправил за острое ушко лезущую в глаза сыну прядь и закрыл книгу. Его величество ждала груда работы — если кто в королевском дворце и ложился позднее кронпринца, это был король.
Подготовленные бумаги лежали на столе кабинета, а Лоренс, скинув камзол в кресло, улегся на кровать прямо поверх одеяла. В руке его по чистому листку легко порхал грифель. Сейчас впервые за весь день лицо Лоренса было расслабленным и даже умиротворенным, он рассеянно улыбался, когда под его пальцами оживали картины. Он никогда не рисовал что-то по задумке, лишь то, что подсказывало ему вдохновение. Часто он сам не знал, что изобразит. Он вообще не считал рисование серьезным занятием, скорее ребяческим увлечением, которое спасало его в совсем плохие дни. Он просто брал в руки альбом и грифель, а потом погружался в мир образов. Он не думал, расслабляясь и не замечая ничего вокруг, пока не заканчивал рисунок. Иногда его воображение подсказывало ему совсем странные сюжеты. Сегодня вот он нарисовал портрет… семьи. Лоренс задумчиво хмыкнул, с неприязнью разглядывая Лидэля и Линэль. Они, как назло, получились хорошо, да и добрые глаза Ловэля и нахмуренный взгляд отца удалось передать точно. Лоренс покрутил в пальцах грифель и, не удержавшись, дорисовал брату с сестрой рога, как у демонов, а потом рассмеялся, словно мальчишка, и захлопнул альбом. Завтра он пойдет на поклон к отцу выслушивать очередную порцию вполне заслуженных упреков, чтобы потом над ним потешался Лидэль — он за это еще получит, — но все это будет завтра, а сегодня можно было немножко поспать.
Ночное небо над дворцом сияло россыпью алмазов, укрывая его обитателей своим бархатным покрывалом.
Глава 5. Принцы — не всегда братья
— Генерал!
— Элишэль, внимательно тебя слушаю.
— С поста Рубиновой рощи пришло сообщение: они видели пожар на западе, подозревают, что горит застава на Серебряном.
— Гонца к Миратэ, пусть он отправит усиленный отряд на проверку.
— Будет исполнено!
Эльф бросился выполнять поручение, а генерал, подавив усталость, продолжил идти по площади гарнизона: нельзя подрывать дух солдат. Даже если у командира опять разболелась раненная нога. Наверняка, Авелис будет ворчать. Мысли о жене заставили генерала улыбнуться. А еще он порадовался, что в это неспокойное время его Эстель находится в столице. Пусть учится на целителя, главное, чтобы не подвергалась опасности. Мудрый генерал понимал, что дочь с ее характером и призванием совсем скоро окажется на передовой, но любящее отцовское сердце пока скрывало от его сознания эту горькую истины.
В поместье Миратэ было неспокойно. Получив послание друга, Нарель тут же отправил эльфов на заставу у Серебряного, но его больше беспокоило другое.
— Они нападают все чаще, — заметил Нейлин, рассматривая карту границы в кабинете отца. — За полгода более десяти нападений на патрули.
— Теперь они взялись за заставы. Более крупная цель. Хищник совершенствуется, — в голосе Нареля звучало отвращение. — Надо переговорить с Рисанэ, это не может так дольше продолжаться. Мы уже потеряли полсотни солдат.