Грезы о любви
Шрифт:
Лоренс прожег отца взглядом до боли знакомых темно-зеленых глаз, но возразить не успел. Король перевел взгляд на мудро молчавшего генерала.
— Усиливайте границы. Я отправлю гонцов к Астере Феланэ, она пришлет вам помощь. Границу не переступайте и разведчиков больше не посылайте — нам не нужны лишние жертвы. Северные орки еще годами могут не начинать войну, мы не будем им помогать в ее развязывании.
Генерал склонил голову и удалился. Когда в столовой остались лишь Лестер с Лоренсом, он довольно жестко произнес:
— Во-первых, авторитет короля непоколебим. Проявляя непослушание ко мне, ты проявляешь неуважение к королю и подаешь пример
Лоренс молча выслушал все, встал и с почтительным поклоном удалился вслед за генералом, только темно-зеленые глаза сверкали злостью от очередного выговора отца. А Лестер… Лестер знал, что сын не успел бы подготовить отчет, потому что вчера был бал, на котором он обязан был присутствовать, и что документы по резервам были очень хорошие — всего лишь не идеальные, — но не мог не требовать от Лоренса еще большего. Он кронпринц, а значит, должен быть готов возглавить королевство. Должен был уметь все.
— Лорд Рисанэ, — тем временем услышал генерал, спускающийся по лестнице — истинный кошмар для его больной ноги.
Он обернулся и увидел кронпринца.
— Ваше высочество?
— У вас есть еще время? — поинтересовался Лоренс, спускаясь к генералу.
— Конечно. Я могу вам чем-то помочь?
— Да, я хотел бы побеседовать с вами. Пройдемте в сад, там есть несколько скамеек в укромных местах — нам никто не помешает.
— Если это не будет дерзостью с моей стороны, просветите меня, ваше высочество, о чем вы хотели со мной побеседовать?
— О северных орках, — коротко ответил Лоренс. — Вы прошли бок о бок с его величеством всю войну и знаете о нашем противнике все. Я хотел бы услышать ваш рассказ.
— Боюсь, это несколько рассказов, и они займут немало времени.
— Я не занят до обеда. Вы уделите мне это время?
— Конечно, ваше высочество.
И они направились к саду.
Нейлин занимался тем, что никогда бы себе не позволил — лежал на кровати и мечтал. В городском доме Миратэ заняться было решительно нечем — не слоняться же по столице в поисках развлечений, как делают это дети лордов! — и юноше ничего не оставалось делать, как предаваться внезапно возникшим душевным переживаниям, к тому же отец с самого утра заперся в кабинете и никого к себе не пускал.
Мечтательно вздохнув, Нейлин прикрыл глаза, вспоминая. Вчерашний вечер был настоящей пыткой, словно его отправили в Глубины к демонам: косые взгляды, шепотки, презрение и страх в глазах. Потом был принц, который продемонстрировал Нейлину, что он недостоин здесь находиться, что он порочит собственного отца своим присутствием. А еще Эстель принялась его защищать и, кажется, нагрубила своему кузену. Нейлин чувствовал себя виноватым, что доставил близким столько проблем, но не это стало главным переживанием вечера. Как это случилось: Эстель что-то сказала или он ненароком бросил взгляд? Но это произошло — он увидел ее. Принцессу. Она была так непохожа на свою мать…
Нейлину в глубине души всегда было интересно посмотреть на леди Алесту: какая она, женщина, что полюбил его отец?
Нейлин печально вздохнул, но тут мысли его вновь вернулись к ней. Когда он увидел ее, принцессу, у него перехватило дыхание. Она была такой красивой, такой холодной, но вместе с тем — прелестной. У нее была очень милая, лучезарная улыбка, но больше всего Нейлину понравилась не ее внешность — разве это главное? — а ее решительность. Уж на что его лучшая подруга Эстель, как и все целители, обладала твердой рукой и таким же характером, но в принцессе — нет, в Линэль — была какая-то непостижимая воля. Сразу чувствовалась, что она дочь короля. Она покоряла одной улыбкой, такая красивая… Нет, уже не было смысла искать, что же в ней понравилось Нейлину, потому что он все понял, понял еще вчера, увидев ее — он влюбился. Влюбился, когда увидел неподдельную заботу в ее глазах, когда она подошла к своему чем-то расстроенному брату.
В доме Миратэ не только Нейлин размышлял о любви. Вспоминал о ней и Нарель. Он не видел Алесту почти двадцать лет, с того самого момента, как вышел из столичного особняка Феланэ. Он закрыл двери в прошлую жизнь: забрал сына и удалился в свое поместье, которое тогда только предстояло отстраивать. Нейлин стал смыслом его жизни, его маленьким солнышком. Он ни разу не пожалел о своем решение, которое далось ему невыносимо тяжело — он словно оторвал от себя часть души. Нарель знал, что все это время, пока он посвящал себя сыну, его возлюбленная продолжала жить, что нашла достойного мужчину, с которым создала семью. Он даже не ревновал — лишь чувствовал тупую боль где-то внутри, когда осознавал, что она где-то далеко, в объятиях другого, носит его детей и зовет его любимым, — все это осталось в прошлом. Пусть она будет счастлива с другим, раз сам Нарель ее подвел, не смог подарить семью. Так он всегда размышлял и постепенно даже начал думать, что позабыл ее: ее лицо, ее голос, ее улыбку. Она стала далеким виденьем, оставив ему лишь боль в сердце, которое он разбил сам.
А вчера Нарель увидел Алесту вживую. Увидел и едва смог продолжить дышать. Как же глуп был он, полагая, что смог ее забыть. Ни на секунду, ни на мгновение он не забывал ее, она всегда была в его сердце. И он все так же, как двадцать лет назад, любил ее.
— Ты поздно, — Авелис подняла голову, с улыбкой посмотрев на мужа.
Тот прохромал к дивану и устало на него опустился.
— Утро выдалось интересным, — признался он, пока супруга подносила чай. — Не стоило, Авелис, я и сам могу.
— Даже не думай, я имею права о тебе заботиться. Может быть, я для этого и вышла за тебя замуж!
— Тогда мое сердце разбито, я-то верил в любовь, — мягко пошутил генерал, отпивая чай.
— Так где ты так долго пропадал?
— Беседовал с королем и кронпринцем.
— И как?
— Могу сказать, что король вырастил достойного преемника. А излишняя самоуверенность стесается в первой же серьезной битве — через это проходят все молодые. А почему ты так рано пришла? Я думал, ты задержишься у сестры до вечера.